Батуринская трагедия - факты и домыслы

1 ноября 1708 г. состоялся первый штурм гетманской столицы подразделениями армии Петра I. Автор «Картины жизни и деяний... князя Александра Даниловича Меншикова» писал, что «осажденные в Батурине были преданы Мазепе и Карлу XII и оборонялись в ожидании их прибытия отчаянно». И только благодаря измене прилуцкого наказного полковника Ивана Носа солдатам корпуса Меншикова удалось проникнуть в крепость. Основная часть российского войска начала рано утром 2 ноября мнимый штурм, а тем временем отдельный отряд, пробравшись через потайной ход, ударил защитников изнутри.

Вопрос, сколько горожан, защитников погибло при сжигании-взятии Батурина, довольно важен для понимания масштаба трагедии. Выведение более-менее реальной цифры потерь, понесенных Гетманщиной от вояк Меншикова, нейтрализует безосновательные исторические спекуляции на эту тему как в плане завышенных оценок (30 тысяч), так и заниженных (1-3 тысячи).

Чтобы дать аргументированный ответ на эти «опровержения», нужно в первую очередь знать:

— вероятное число жителей гетманской столицы в 1708 году;

— количественный состав защитников крепости;

—   количество населения, воинов, которым удалось избежать расправы.

Следует отметить, что полной и подробной информации об этом, к сожалению, архивы и летописи не дают. Зато есть немало второстепенных фактических материалов, на основе анализа которых попытаемся приблизиться к определению количества жертв царизма.

По всей видимости, население Батурина по всем признакам на начало ХVIII века составляло 7-8 тысяч. Батурин имел где-то до 1000-1100 дворов.

На протяжении 40 лет существования гетманской столицы происходили качественные изменения в составе ее населения. Три ежегодных больших ярмарки в Батурине способствовали развитию ремесленничества, купеческой прослойки. Так, если в 1666 году здесь было 12 мельниц (больше всего в Украине после Остра и Киева), то уже в 1708 году — 30. В конце ХVIII века гетманская столица стала одним из центров золотничества и ювелирного производства. В соседнем Коропе, заселение которого происходило в одинаковых условиях, по данным 1682 года, насчитывалось 5285 человек. Понятное дело, новый статус города как гетманской столицы способствовал росту в нем количества граждан. Батурин, как отмечает М. Домонтович в своем историко-статистическом исследовании, «стал принимать вид настоящего города, значительно расширился и сделался многолюдным».

Так сколько же человек погибло в огне 2 ноября 1708 года? В значительной степени ответ на этот вопрос можно дать, проанализировав описание Батурина, сделанное в начале 1726 года по царскому указу от 3 декабря 1725 года. Хотя прошло 17 лет после разорения, центральная часть города за ним оставалась пустырем.

Описание не указывает количество людей во дворах. Бесспорно, после 2 ноября 1708 года они имели гораздо более низкую насыщенность, чем в среднем по Гетманщине. Ведь в больших семьях могло остаться вместо 10-15 человек 1-2 члена семьи. Явно большой минус и дворов. Их, согласно нашим подсчетам, сократилось где-то почти на 600 единиц. Следовательно, более 600 семей не досчитываемся в Батурине после погрома. В описании показано только 17 дворов, «торгующих мелочным товаром». В то же время, еще в 1666 году в Батурине жило 90 семей купцов.

В описании города в 1726 году не указываются конкретные здания жителей, которые сохранились после 1708 года. Это не случайно. Прошло 17 лет после пожара — и учетчики уже могли ошибиться, кто строил дом на пепелище, а кто из оставленного обгорелого сруба, остатков усадеб и т.п.

Если допустить, что в каждой семье, которая осталась после погрома, спаслось в среднем по 3 человека (что маловероятно), и это составляло 1233 батуринца (411 дворов по 3 чел.), то итоговая цифра потерь все равно поразительная — 5800 — 6700 жителей (7-8 тысяч жителей Батурина до 2 ноября 1708 г. минус только 1233 тех, кому удалось спрятаться, убежать).

Кровавая ночь

Лизогубовская летопись дает широкую панораму жуткой кровавой ночи гибели гетманской столицы: «...Військо заюшене, а найбільше рядові солдати, понапивавшись (бо скрізь було вдосталь всякого напою), кололи людей і рубали, а для того інші, боячися, в прихованих місцях сиділи, аж коли вогонь обійшов усе місто, і ті постраждали».

Далее летописец указывает, что «много в Сеймі потонуло людей, уткаючи чрез лед еще не кріпкий, много погоріло, крившихся по хоромах, в льохах, в погребах, в ямах, где паче подушилися, а на хоромах погоріли». Эти детали проясняют мученическую и страдальческую гибель основной массы граждан. О том, что «сердюки все, также и прочие тутошние жители, убравшись в замок засели», докладывал А. Меншиков царю. Чечель и Кенигсек «и протчие подобные им сотники и есаулы с сердюками и некоторыми городовыми и со всею Батуринской чернью, — как отмечал палач гетманской столицы в жаловальной грамоте, — засев в Батурине, и укреплясь воинским обычаем», сопротивлялись.

В переполненной крепости, которая была в состоянии осады, вероятно, негде было и яблоку упасть. Мирных жителей скорее всего держали в безопасном месте — замковых подземельях. Разветвленная их сеть (выложенные в традиционной форме сруба лабиринты шириной и высотой по два метра) могла спрятать тысячи людей. Сжигание надворных строений, зверства стрелков заставили женщин, стариков и детей выбрать более легкую смерть: умирать в дымовом удушье.

В результате археологических раскопок в 1996-1997 гг. в Батурине обнаружено в раскопе II погребение ребенка без гроба, в раскопе I — череп подростка в сгоревшем жилище. В течение следующих экспедиций найдены десятки скелетов с признаками насильственной смерти. Так, около стен дворца лежали останки женщины 20-30 лет с расколотым саблей черепом. Разбитый череп девушки открыт на другом погребении. Были также найдены череп с пулевым отверстием в затылке подростка 9-12 лет, несколько десятков засыпанных пеплом скелетиков детей 1-5 лет

Авторы «Журнала или Поденной записки... Петра Великого», который читал и правил сам царь, составляя по горячим следам летопись деяний монарха, не думали, что их толкование взятия Батурина будет противоречить позднейшему, официальному. «И первых воров полковника Чече-ля, и генерального есаула Кенигсека с некоторыми их единомышленниками взяли, — читаем в нем, — а прочих всех побили, и тот огород со всем сожгли и разорили до основания, где зело много изменника Мазепы богатства взяли».

О составе войск в закрытом Батурине осталось важное для современности свидетельство канцеляриста Александра Дубяги, пойманного на допросе: «А в Батуринском де замке ныне войска четыре полка сердюцких, Чечелев, Покотилов, Денисов, Максимов, да казаки городовые полков Миргородского, Прилуцкого и Лубенского; а поскольку которого полку человек, в том не знает». В сердюцких полках насчитывалось от 600 до 800 военных. В походном варианте городовые казацкие полки во время Северной войны насчитывали в среднем по 1500 казаков, т.е. мобилизовывались не все те, кто был занесен в реестр как казак. Таким образом, в трех полках — Миргородском, Лубенском и Прилуцком, — которые стали на защиту Батурина, вместе максимально насчитывалось 4500 человек (3 полка по 1500 чел.). Следовательно, военный гарнизон 1 ноября 1708 г. имел, по нашим оценкам, 7,5-8 тысяч военных. Именно они приняли на себя ночной удар наступающей пехоты А. Меншикова.

Отчаянно оборонялись захваченные врасплох сердюки. После двухчасового боя только небольшая их часть ценой значительных потерь прорвалась сквозь плотно сжатое кольцо окружения. Из показаний сердюка Корнея Семененко, которого допрашивали 11 декабря в Посольской походной канцелярии, узнаем, что осталось от защитников Батурина: «По приказу де изменника Мазепы велено их сердюцким четырем полкам, а именно: Покотилову, Денисову, Максимову и Чечелеву в которого наказным сотником Герасим (в тех де четырех полках сердюков, чает он, что и трехсот человек не будет) стоят в Гадяче с шведами». Значит, именно столько из них спаслось! Другие 2300 (в четырех полках было 2600 сердюков минус 300 сердюков) погибли в бою или были пойманы и замучены.

Удалось бежать в соседний Обмачив и Дмитрию Чечелю. Из крепости он вышел, вероятно, потайным ходом и вынужден был, прячась, перебираться по Сейму или находиться в воде рва. Обессиленный, он едва добрался к своему родственнику. «Однак кум его, — сообщает Лизогубовская летопись, — в селі Обмочевкі, когда он уткал и забігал верхом обогрітись, понеже ввесь обмок, да заснул на печи, то кум пошел, ознаймил войту и прочим и так взяли его и поймали и отдали великороссиянам». Чечеля колесовали в Глухове. Пойманого Ф. Кенигсека, который умер от ран в пути, сначала колесовали в Конотопе, а потом его голову с выколотыми глазами «на столпе каменном также на шпицу железную воткнено» в Сумах.

«Головы на колы наколоты были»

После сожжения Батурина три меншиковских полка заняли Нежин. Часть московской конницы была направлена через Прилуки в Миргород. Там же остановился сильный гарнизон. Во всех больших и маленьких городах, занятых российской армией, которые были без мазепинцев, вывешивали царские указы к украинскому народу, а рядом для страха «головы на колы наколоты были» пленных сердюков и казаков, взятых в плен в гетманской столице.

У запуганных вывешенными отрезанными головами горожан практически не было выбора, и, чтобы с ними не сделали подобного, по «инициативе снизу» направляли челобитные царю. Жители Прилук, Лубен, Лохвицы, Новгород-Северского, Варвы, Срибного, Ични, Миргорода усердно клялись в верности российскому монарху. Дирижер этой верноподданной кампании (а им, бесспорно, был Петр I) получил челобитную 5 ноября, как раз во время выборов нового гетмана. Они должны были убедить старшину, которая была созвана в Глухов, в безуспешности затеи Мазепы, рассеять сомнения тех, кто колебался.

Неизвестна судьба казаков Лубенского, Миргородского, Прилуцкого полков. Если последних, благодаря предательству приказного полковника Ивана Носа (а именно его посланник указал на тайный ход в крепость. — Авт. ), Меншиков мог амнистировать, то других — вряд ли. Таким образом, из 7,5-8-тысячной засады гетманской столицы не погибло только 300 сердюков и, будем считать, 1000 казаков Прилуцкого полка, какая-то часть воинов других полков, всего 1300-1800 человек. Следовательно, общие потери батуринского гарнизона составляли 5-6,5 тысяч человек (7,5-8 тысяч защитников минус 1300-1800 казаков и сердюков).

Наши подсчеты совпадают с сообщениями английских газет, которые пользовались информацией царской главной квартиры над Десной за 16 ноября 1708 года. «Лондон Газетт» 29 декабря 1708 года писала, что А. Меншиков в Батурине «засаду... в количестве шести тысяч приказал вырезать». Он же, как пишет «Дейли Курант» (3 января 1709 года), «после взятия приказал вырезать пять-шесть тысяч казаков».

Прибавляем к этим войсковым цифрам 6-6,5 тысяч мирных горожан, где-то 1000 жителей из окружающих сел (берем по минимальному расчету) и получаем в целом 11-14 тысяч жертв. Это количество совпадает с оценками И. Борщака и Р. Мартеля, которые называют цифру 15000. Важным подтверждением вышеприведенных подсчетов является сообщение английского посла Чарльза Витворта, который информировал из Москвы о потерях мирного населения в Батурине: «Зарезано жестоко шесть тысяч человек, невзирая на возраст и пол». Лорд Ч. Витворт, выполняя посольскую миссию, опубликовал в Лондоне в 1710 году «Отчет о России», из которого узнаем о том, как «город Батурин немедленно был взят и сожжен, и свыше семи тысяч человек было убито, независимо от возраста и пола». Историк Орест Субтельный также отстаивает мнение, что Меншиков вырезал «шесть тысяч человек, женщин и детей».

Подытоживая вышесказанное, можно сделать такой вывод: жертвами погрома 2 ноября 1708 года в Батурине стали 6- 7,5 тысяч мирных граждан, 5-6,5 тысяч военных, а в целом — 11-14 тысяч батуринцев, сердюков, казаков.

Вышеупомянутый Д. Скворцов считает, что только «шесть тысяч польских и немецких наемников и есть достоверно подтвержденные жертвы Батуринской трагедии». На самом деле, «поляками» в составе охотницкого войска называли украинцев, выходцев из Правобережной Украины (потому что бежали от польского короля). Перед службой у Мазепы они боролись за свободу Украины в войске гетмана П. Дорошенко и других правобережных гетманов. Среди сердюков были действительно иностранцы — подразделения-ватаги волохов, сербов. Но число последних не превышало 500 человек.

Покаяние, правда и совесть

В конце хочется сказать «реабилитаторам», ретушерам акции А. Меншикова о следующем. В России есть достаточно монографий о собственных непривлекательных моментах жизни государства: бунты стрелков, крестьян, дворцовые интриги, жестокое подавление царизмом оппозиции. Это — горькая правда, которую можно скрыть, затушевать, но она была. Без нее тяжело понять прошлое, мотивы поступков людей. Батурин также был. Сопротивление его защитников — также, как и жестокое истребление батуринцев, казаков, сердюков.

Историю легко переписать, но изменить в ней то, что на самом деле было, невозможно. Без гибели Батурина 2 ноября 1708 года, тяжело осознать существование Российского государства. Проявленные в военной кампании 1708 года примеры неслыханного деспотизма, жестокости — реакция самосохранения российского самодержавия, к которой не были готовы ни участники состязаний за волю Украины, ни Карл ХII. Ошеломительная тактика Петра I сохранила его власть, господство империи. Последняя оказалась более мобильной, более агрессивной чем те, кто посягал на ее существование.

Сергей ПАВЛЕНКО историк, публицист