Как я работал Дедом Морозом

В ноябре 1971 года я вернулся в Запорожье после службы во флоте, а так как был готовым спортсменом [выступал за сборную Черноморского флота по академической гребле], то за мной запорожские тренеры буквально гонялись.

Только не сочтите за нескромность: тренеров можно понять – пришел готовый мастер спорта, ничего ему особенно объяснять не нужно, а точнее – вообще ничего. И вот в результате всей этой суеты я оказался в спортклубе "Стрела", который относился тогда к спортивному оборонному обществу "Зенит", к которому, в свою очередь, относился запорожский институт, известный в народе как "Пентагон". Инструктор по физкультуре и спорту – так называлась моя должность. Хотя в трудовой книжке до сих пор сохранилась запись о том, что в "Пентагоне" я числился слесарем механосборочных работ четвертого разряда. Словом, классический "подснежник"...

Мое поколение помнит, что такое ГТО – физкультурное движение "Готов к труду и обороне". Ну, готов, не готов, а нормы сдавать заставляли всех здоровых, а при удачном исходе даже значок можно было получить, золотой, серебряный или бронзовый. Согласно приказа по институту я гонял своих женщин [их в "Пентагоне" было большинство] на стадион техникума радиоэлектроники, и они бегали у меня стометровку на десятисантиметровых шпильках, выворачивая голеностопы. Или бросали гранаты, которые летели куда угодно, только не туда, куда надо. Потом отправлял отчеты в райспорткомитет, там делали приписочку, чтоб посолиднее район выглядел в плане оздоровления трудящихся, и отправляли его в горспорткомитет, где делали еще одну приписку. Дальше по инстанции шел облспорткомитет, еще одно добавление, и – в Киев, в республиканский комитет. Процедура – та же. И уж только потом – в Москву. Там тоже не дураки сидели, они готовили отчет для ЦК КПСС – словом, в итоге вышло, что вся наша необъятная страна заселена сплошь физкультурниками.

Есть что вспомнить... Но я сейчас о другом: за пару дней до Нового года меня пригласили на женсовет и предложили поработать Дедом Морозом: дескать, ты у нас парень молодой, неженатый, мы тебе Снегурочку выделим – в общем, как положено.

Схема была проста: родители спрашивали у своих детишек, какой подарок они хотят получить от Деда Мороза и Снегурочки, покупали этот подарок, а наше дело было его вручить. Видели бы вы глаза детворы, когда к ним в дом заходил настоящий Дед Мороз и дарил именно то, о чем малыш мечтал!

Снегурочка мне попалась, можно сказать, классическая: лет двадцати от роду, ростом не более полутора метров – но сколько она знала сказок, всяких шуток-прибауток, [я, как нетрудно догадаться, ни одной, так что все на Лене и держалось].

Нас, Дедов и Снегурочек, набралось шесть или семь пар. Директор института выделил транспорт, женщины химической губной помадой нарисовали Дедам на щеках и носу румянец – и вперед, по двенадцати адресам.

То еще время было. Нам с Леной выпало удовольствие поздравить с Новым годом директора "Пентагона" Сигизмунда Раубишко – помню, я от души грохнул посохом в дверь его квартиры, чем напугал свою Снегурочку, потому что она-то была без грима, а я весь в усах и бороде.

Открыла жена, в одном пеньюаре. Ойкнула, и исчезла в комнате. Из нее вышел директор в таких себе классических семейных трусах. Тоже исчез. Потом, правда, налил коньячку, и все пытался узнать, в каком отделе я работаю. Я не признался. Да и вряд ли директор мог знать какого-то там инструктора по спорту, особенно если учесть, что я большую часть времени проводил на сборах и соревнованиях.

С этого коньячка все и началось. Потому что в каждой семье, куда мы приезжали, отец ребенка манил меня пальцем: Дед Мороз, давай на кухню, ты же устал с дороги...

Где водка, где вино, где самогон... В одной семье, когда я уже оттянул бороду на резинке, чтобы пропустить стопочку [папа сказал дочурке, что это вода, что дедушка устал, и т.д.] дите вдруг сказало:

– Дед Молоз, не пей, там не вода, а водка...

Муж, конечно, обрушился на жену, мол, откуда ребенок знает про водку, а у меня эти пятьдесят граммов во рту застряли от смеха.

Где-то во второй половине дня мы съезжались в институт, смывали румяна, сдавали валенки, и до завтра.

Впрочем, сдавали не все. Вечером 30 декабря один из Дедов Морозов элементарно не мог выйти из машины – тоже, наверное, устал и напился воды. Его тащили под белы руки водитель и Снегурочка. Проходящий народ потешался: Дед Мороз – в отрубях, борода возле уха, одного валенка нет.

31 декабря я ждал с содроганием. Сказал Снегурочке, что если я запнусь на фразе “Рудиментарная концепция тектонически адекватных ощущений” – все, мне пить больше нельзя. [Я не знаю, откуда она появилась, эта фраза. Понятно, что бессмысленный набор слов, но тогда она упорно крутилась у меня в голове].

Закончили ближе к вечеру. Меня изрядно покачивало, потому что выдержать пятнадцать семей – это нужно суметь. Мы со Снегурочкой шли по проспекту, она попросила произнести заветную фразу. Я даже не заикнулся. А потом поехал в Каневское на встречу Нового года. Как был, с губной помадой на щеках...

Виктор ЖАРОВ