Когда Украина станет энергетически независимой

18 декабря президенты Украины и России в очередной раз обсудили вопросы сотрудничества в сфере энергетики. Пока предыдущие переговоры о снижении стоимости газа не дали особых результатов. Украина продолжает искать новые источники топлива.

Так, в ноябре стартовал проект строительства LNG-терминала для приема сжиженного газа в Одесской области (LNG – аббревиатура от «liquefied natural gas», что и переводится как «сжиженный природный газ», - Прим. «УЗ»). Также стартовали проекты по закупке голубого топлива в Европе, разработке шельфа Черного моря, увеличению объемов добычи угля и сланцевого газа. Способны ли эти проекты в полной мере обеспечить страну топливом и когда Украина станет энергетически независимой, рассказали гости пресс-клуба «Известий в Украине».

Импортная энергозависимость

Михаил Гончар, директор энергетических программ центра «Номос»:

— Возможна ли энергетическая независимость Украины? Конечно. Но последние 20 лет свидетельствуют о том, что меняющиеся властные группировки не спешили сделать страну энергетически независимой. Если сейчас приложить максимум усилий, то избавиться от импорта газа можно не ранее, чем лет через 15. К примеру, Азербайджан в начале 90-х годов был зависим от импорта газа и российских трубопроводных маршрутов. Когда 15 декабря 2006 года туда пошел первый газ из Шах-Дениза, а годом ранее — большая каспийская нефть из группы месторождений Азери—Чираг—Гюнешли, а также были введены в эксплуатацию нефтепровод Баку—Тбилиси—Джейхан и газопровод Баку—Тбилиси—Эрзурум, это и стало началом энергетической и инфраструктурной независимости страны. Это хороший пример, как нужно системно и последовательно работать для достижения стратегических целей.

Украина с 1991 года в целом имела лучшие стартовые возможности, чем Азербайджан. У нас не было военных действий, не было отторжения части территории страны, как у них. В наших недрах ресурсов углеводородов не меньше, чем в Азербайджане, у нас есть перспектива развития новых месторождений как традиционных углеводородов, так и нетрадиционных. Но в отличие от Азербайджана, где один раз в 1994 году было решено развивать свою добычу и создавать независимую трубопроводную инфраструктуру и это решение не пересматривалось, Украина демонстрировала абсолютно другие подходы. Сейчас власти снова пытаются диверсифицировать источники поставок топлива, что напоминает дежавю. Все эти попытки уже были в начале 90-х. Еще осенью 1992 года в Украине появилась первая концепция энергетической независимости, которую разработала частная компания — Концерн «Надра». Этот документ актуален до сих пор, потому что с тех пор наши достижения весьма скромные: построен лишь нефтяной терминал «Южный» и нефтепровод Одесса—Броды, но даже этим не смогли как следует воспользоваться.

Почему так произошло? Долгое время Украина получала дешевый газ, потому не было экономического стимула внедрять энергосберегающие технологии, искать новые источника топлива. Когда газ подорожал, вместо того чтобы подумать, как соскочить с «газовой иглы», власть предержащие продолжали и продолжают выпрашивать дешевый газ. Хотя в последнее время заметно, что время иллюзий прошло, и вроде началась работа. Но если она будет идти так же, как ранее, тогда и результат будет тот же.

Валентин Землянский, независимый эксперт по энергетическим вопросам:

— Вопрос об энергетической независимости лежит в политической плоскости. В начале 90-х годов Украина имела хорошие стартовые позиции, чтобы модернизировать газодобычу. Но этого не происходило, потому с тех пор и по сей день основной упор делается на максимальном извлечении прибыли из тех ресурсов, которые остались после Советского Союза. И пока у нас будет действовать советская система ведения хозяйства, в том числе и энергетического, мы будем постоянно наступать на одни и те же грабли. К примеру, люди сейчас самостоятельно занимаются утеплением стен своих квартир в многоэтажных домах, а чиновники говорят, что обязательно их оштрафуют. За что? И о какой энергоэффективности мы можем в таком случае говорить? Инициатива на местах моментально гасится сверху.

Яркий пример нашего умения упустить хорошие возможности — потеря туркменского газа. Российский блицкриг — заключение долгосрочных контрактов, согласно которым весь объем туркменского газа экспортируется в Российскую Федерацию, лишил Украину альтернативного импортера голубого топлива.

Поэтому главный вопрос: хватит ли у сегодняшнего руководства страны политической воли для развития всех вышеперечисленных энергетических источников. Если мы соберемся с силами, вполне возможно, что к 2030 году Украина обеспечит себя топливом из собственных ресурсов и станет энергетически независимой как от российского, так и европейского газа.

Владимир Сапрыкин, независимый эксперт по энергетическим вопросам:

— Несколько не согласен с коллегой по поводу Азербайджана: запасы нефти Украины даже не указаны в рейтингах British Petroleum, значит, они незначительные. А вот Азербайджан занимает там почетное место. Нам больше подходит опыт Японии, которая практически не имеет никаких запасов углеродов. Но страна энергетически независима, поскольку диверсифицирован импорт. При этом японцы стараются найти хоть какие-то запасы энергоресурсов у себя. Так, недавно начали пробную добычу сланцевой нефти. Добыча составляет около 300 литров. Этот объем — не более чем исследование, но говорит о том, что Япония берется за поиск любых ресурсов и разработку новых технологий.

Украина занимает почетное место по запасам углеводородов в Европе. Поэтому нужно добывать как нефть, так и газ и больше уделять внимания добыче доказанных запасов в уже разведанных месторождениях. ГАО «Черноморнефтегаз», к примеру, может к 2015 году втрое увеличить добычу газа, а еще через несколько лет довести ее объем до 5 млрд кубометров. То есть Крым не только обеспечит себя газом, но сможет подавать в соседние области топливо.

Сланцевый проект будущего

Владимир Сапрыкин:

— Теперь детальнее остановлюсь на отдельных направлениях добычи альтернативных видов топлива. С добычей шахтного метана есть некоторые проблемы. Фактически добыча с дневной поверхности не ведется, потому что слишком затратная. Есть перспектива добычи сланцевого газа, но у нас развернулась дискуссия, насколько это экологически безопасно. Любая человеческая деятельность вредна для экологии. Евросоюз готовит собственное законодательство, касающееся добычи сланцевого газа, в котором утверждается, что это безопасно.

Валентин Землянский:

— Добыча сланцевого газа — только проект. Например, в Польше рассчитывают к 2018 году получить первые 3 млрд кубометров, а на промышленный уровень добычи выйти приблизительно к 2024 году. Нам до промышленной добычи очень далеко. К тому же разработка подобных проектов недешевая, инвестиции должны стартовать от $10 млрд. Поэтому сейчас для нас главное направление — добыча газа на Черноморском шельфе, работы там ведутся активно. Ожидается, что к 2015 году мы уже будем получать до 3 млрд кубометров, а в 2018 году — до 5 млрд. Но если расход топлива останется на нынешнем уровне как в промышленности, так и бытовых потребителей, ни о какой независимости не может быть и речи.

Владимир Сапрыкин:

— Пока что с компаниями Shell и Chevron, которые собираются добывать газ из плотных пород, правительство находится в стадии поиска консенсуса в вопросе распределения продукции в будущем. Но я надеюсь, что в следующем году договоры будут подписаны и начнется первая стадия разработки месторождений — геологоразведка.

А что касается добычи газа на шельфе Черного моря, то мы действительно можем в этом плане обогнать наших соседей. К примеру, у Румынии нет ни соответствующего флота, ни собственных буровых платформ. Украина в этом регионе будет лидером, ведь мы уже знаем, где бурить.

Михаил Гончар:

— Не согласен. Украина пока сохраняет лидирующие позиции, поскольку «Черноморнефтегаз» работает в регионе с 1980-х годов. Но это ненадолго — стоит только посмотреть, как интенсивно ведутся поисково-разведочные работы в национальных секторах на шельфе Черного моря в Турции, Болгарии, Румынии и даже России. Они привлекают к этому процессу ведущие нефтедобывающие компании мира. У нас в этом плане сделан только первый шаг по Скифской площади, где будет работать консорциум компаний Exxon Mobil, Shell, Petrom (румынская «дочка» австрийской OMV) и НАК «Надра Украины», если будет подписано Соглашение о разделе продукции. Но все равно, мы плетемся в хвосте, потому что с 2009—2010 годов такие компании, как Chevron, Exxon Mobil, Petrobras пришли работать на Черном море, бурят на глубокой воде, но не в нашем секторе. Также нужно понимать, что если мы даже выйдем на добычу газа на шельфе в 2—3 млрд кубометров (а нынешний уровень — 1 млрд кубометров), то все равно это не панацея. Потому что наметилось падение добычи газа на суше. Так, в 2010 году добыча упала на 1 млрд кубометров — с 21,5 до 20,5 млрд. Нужны миллиардные инвестиции, чтобы изменить ситуацию в лучшую сторону. Мы теперь пожинаем плоды последних пяти-семи лет, когда почти ничего не инвестировалось в геологоразведку, интенсивно выкачивалось то, что было относительно легкодоступным. К тому же страна потребляет ежегодно около 60 млрд кубометров газа. Понятно, что черноморская добыча погоды не сделает, если мы не начнем экономить.

Согласен с коллегами, что нетрадиционный газ добываться в больших объемах будет нескоро. Это только нам кажется, что в 2005—2006 годах в Америке вдруг появились большие объемы нетрадиционного газа. На самом деле они появились в результате серьезной работы, начатой еще в 90-е годы. Та же ситуация в Польше. На начальном этапе за 2,5 года в целом в стране было пробурено три скважины, тогда как в США только на одном месторождении Fayetteville за такой же период было пробурено 33 скважины, то есть в 11 раз больше. Разница объясняется тем, что в Польше нет необходимых инвестиционных средств, технического потенциала, сервисной инфраструктуры, зато есть отягощающая бюрократия. Сегодня в Польше пробурено 33 разведочные скважины, еще 7 — в процессе бурения, на 10 сделаны гидроразрывы, что не позволяет говорить о «сланцевой революции» как вскоре грядущей. По оценкам одной из компаний, которая работает в Канаде и США, для успешного развития добычи нетрадиционного газа, когда уже выполнены все поисковые работы, необходимо инвестировать $1,5 млрд в месяц, чтобы получить на выходе миллиарды «кубов» сланцевого газа. Даже для Польши найти такие деньги проблематично, а мы от них где-то на пять лет отстаем в вопросе нетрадиционного газа. Так что прогнозы американской CERA о том, что Украина станет экспортером газа в 2030—2035 годах, на мой взгляд, слишком оптимистичны.

Владимир Сапрыкин:

— Еще один альтернативный источник топлива — уголь. По словам министра топлива и энергетики Юрия Бойко, в этом году планируется добыть 85 млрд тонн угля. Сможем ли мы выполнить этот показатель? Такая цифра вполне реальна, ведь в последней Энергетической стратегии записано, что мы можем в перспективе добывать до 110 млрд тонн угля в год. Есть ли смысл добывать такие огромные объемы? Наверное, необходимо, поскольку есть задание уменьшить количество потребления российского газа, а для этого нужно применить разные меры, в том числе и частично перейти на уголь. Конечно, людей пугает, что ТЭЦ на угле испортят экологию. Но я вас уверяю: сейчас уже есть экологически безопасные технологии работы на угле.

Михаил Гончар:

— Здесь немного удивляет позиция компании ДТЭК (энергетическая компания, которая занимающаяся добычей угля, производством и поставками электроэнергии. — Прим. «Известий в Украине»). Они сейчас доказывают, что в сроки, отведенные Энергетическим сообществом для выполнения взятых на себя обязательств, в том числе и приведение генерирующих мощностей к экологическим требованиям директив ЕС, Украина не уложится. Но я припоминаю, как несколько лет назад они агитировали присоединиться к Договору Энергетического сообщества — тогда все полагали, что они хорошо умеют считать и просчитали все необходимые расходы.

LNG-терминал: инвесторы и поставщики

Владимир Сапрыкин:

— Старт проекта строительства терминала для приема сжиженного газа, как известно, сопровождалось недоразумением. То, что отпала испанская компания Gas Natural Fenosa, не очень большая потеря, она не крупнейший инвестор и не лидер на рынке LNG. Но нужно понимать, что инвесторов для этого проекта пока нет, их нужно искать, поскольку Украина своими силами не сможет достаточно быстро реализовать проект. Сейчас начали переговоры с корейцами, это уже хорошо.

Валентин Землянский:

— К тому же Владислав Каськив подписал не более чем протокол о намерениях, там не было никаких взаимных обязательств сторон. Поэтому говорить, что мы потеряли стратегического инвестора, который мог бы заниматься строительством терминала для приема сжиженного газа, не приходится. У властей есть еще два года для поиска строителя офшорного терминала, ведь до 2015 года мы будем строить трубопровод к терминалу.

Михаил Гончар:

— На мой взгляд, главная причина скандала, в том, что проект этот достаточно реалистичен, хоть и находится в стадии зарождения. Рано или поздно пойдет определенный денежный поток на его реализацию, так что скандал был спровоцирован как следствие межклановой борьбы украинских чиновников за денежные потоки. Полагаю, все закончится тем, что проект перейдет из Государственного агентства по инвестициям и управлению национальными проектами в Минэнерго. После скандала появились слухи, что здесь причастна Россия. Честно говоря, если она и причастна, то незначительно. Ведь испанская компания Gas Natural Fenosa не имеет большого бизнеса с «Газпромом», ее основные традиционные партнеры — в странах Северной и Западной Африки, Персидского залива, Латинской Америки.

Владимир Сапрыкин:

— В принципе, любая страна, если у нее есть средства, может строить LNG-терминал, и Россия не сможет помешать. Но нужно еще найти поставщиков сжиженного газа. А это очень важный вопрос.

Валентин Землянский:

— Действительно, это вопрос не одного Госагентства по нацпроектам или Минтопэнерго. Нужно многим ведомствам подключиться к этой проблеме и решить, откуда будет завозиться газ: из Северной Африки, Америки, Европы или еще откуда-то. Вот Азербайджан нам сначала говорил, что в 2017 году даст 2 млрд кубометров газа, а потом заявил, что газа у них нет, потому что все объемы на десять лет вперед законтрактованы. Мы говорим, что будем брать газ с грузинского терминала в Кулеви, который построят к 2015 году, но ведь весь объем газа с этого терминала уже законтрактован для LNG-терминала в Констанце, Румынии.

Реверсивные возможности

Владимир Сапрыкин:

— Еще одна попытка избавиться от зависимости — это реверс газа из Европы в Украину. Мы первую попытку сделали, начав прокачивать газ по 5 млн кубометров в сутки от немецкой компании RWE в Украину через Польшу. Но это не существенный объем для газового баланса страны. Это можно назвать скорее политическим достижением. Стало понятно, что технически такое можно сделать, но согласятся ли европейские страны качать российский газ в Украину? Переговоры продолжаются. Немецкая компания RWE заявила, что готова прокачать в Украину 5 млрд кубометров с ноября этого по май 2013 года. Возможно, прокачку будут увеличивать как через Польшу, так и через Венгрию.

Михаил Гончар:

— Действительно хорошо, что началась такая операция, которую с натяжкой и условно можно назвать реверсом, поскольку это не является таковым по сути. Газ не проходит из Германии через территорию Польши в Украину. Это несколько другой вид операции: газ действительно пересекает украинско-польскую границу, но пока это неполноценный реверс. Однако большой путь начинается с маленького шага. Венгерская Республика и ее национальная газотранспортная компания готовы начать поставки газа в Украину именно в полноценном реверсном режиме. Возможно, в начале следующего года к этой теме вернутся, как и к отработке реверса через Словакию. Договориться с этой страной пока не удалось. Причин тут несколько. Во-первых, это недоработка НАК «Нафтогаз Украины», который почему-то считает, что это к нему должны приходить партнеры с предложениями. Во-вторых, Словакия ведет сложный переговорный процесс с «Газпромом» о снижении цены газа и не может себе позволить лишних шагов. И хотя Словакию при поддержке Еврокомиссии удалось уговорить на реверсный диалог, позже возникли технические проблемы. В итоге поставки пошли через Польшу. Но в целом ситуация, которая сложилась в украинско-российских газовых отношениях, стимулирует к тому, чтобы реверсные поставки развивались.

Валентин Землянский:

— Хочу только напомнить, что реверс в ноябре этого года из Европы в Украину стал возможен после вмешательства Еврокомиссара Гюнтера Эттингера. До этого все наши переговоры с европейскими странами заканчивались ничем.

Людмила ПОЛЯХ