В интервью «Острову…» народный артист России Александр Михайлов («Мужики», «Любовь и голуби») рассказал, как тяжело он переносил внезапно обрушившуюся славу, как спас сына от наркомании и о своей дружбе с полярниками.
- Александр Яковлевич, вы не сразу пришли в актерскую профессию. Сначала вы были моряком Тихоокеанского флота. Но мама вам поставила условие: или море, или я. Как она восприняла ваше решение стать артистом?
- Неважно восприняла. У меня мама простая такая, из старообрядок. Хотя талантливый человек: поющая, музыкальная, артистичная, играющая на балалайке, оптимистичная. Высокая, стройная, очень много работала, но безграмотная – за плечами у нее была только церковно-приходская школа. И на интуитивном уровне она считала, что мне надо быть мужиком, а не заниматься этой женской профессией. Ведь артист - это женская профессия, зависимая от всех этих режиссеров-подонков, которых в последнее время очень много развелось. Мне как-то в последнее время работать не доставляет удовольствия. Материала интересного нет, поэтому скучно. Мне сегодня интересно слетать на Северный полюс - я подружился с полярниками и побывал там несколько раз. Это моя стихия. А все эти подводные театральные дела, дрязги, сплетни, обсуждения «кто с кем» не для меня.
- После фильма «Мужики» вы проснулись знаменитым. Каково это – быть известным в многомиллионном Советском Союзе?
- Как-то у меня не вырастали крылья. У меня не было чувства, что я «звезда». Да, меня начали узнавать. Но у этой узнаваемости есть и другая сторона медали. И это просто катастрофа. Вначале приятно, а потом это превращается в ад. Когда после фильма «Мужики» я куда-то заходил, то передо мной сразу ставили огромную батарею бутылок – шампанского, водки, - и если я отказывался выпить, то и до драки доходило. Мне говорили в таком случае: «Ты же мужик! Значит, ты меня не уважаешь!». Можно было элементарно спиться, и это чуть не произошло со мной. К счастью, я не пошел по этому пути – старался не звездиться, а вовремя уходить.
- Каким образом удавалось не звездиться?
- Все просто. Как в романе «Как закалялась сталь»: «Жизнь дается один раз, и прожить ее надо честно». Мне не стыдно смотреть людям в глаза.
- Второй ваш знаковый фильм - «Любовь и голуби». Какие у вас самые сильные воспоминания, связанные с этим фильмом?
- Очень хорошая атмосфера была на съемочной площадке. С любовь все это снималось, легко, весело, хулиганили там немножко. Володя Меньшов в этом смысле большой художник: любил похулиганить.
- Вы прошли значительный путь от моряка до народного артиста. А как вы относитесь к современным актерам, которые уже в 30 лет получают звание заслуженных и народных? Вот, к примеру, Сергей Безруков в своем молодом возрасте уже сыграл и Есенина, и Пушкина, и Христа…
- Ну, Сережа Безруков – это исключение. Он, еще Костя Хабенский – потрясающе талантливые ребята. Надо видеть с какой отдачей Безруков работает на сцене. Правда, это исключение, есть ребята, которые только где-то снялись, и уже нос кверху задирают, мнят себя не звездочками, а звездами, корону и погоны надевают на себя. Я уже не говорю о тех, кто выступает на эстраде. Вот «Наша Раша» - талантливые ведь ребята, а занимаются пропагандой гомосексуализма. Мне стыдно на это смотреть. Это же бред, если вдуматься. А «Камеди клаб» что вытворяет? Это скабрезный, плоский юмор, мат-перемат льется на нас с экранов.
- Считаете, что стоило бы ввести цензуру на ТВ?
- Вы знаете, что такое цензура? Это берега реки. Если берегов нет, происходит разлив, и река становится болотом. Во всем нужна мера. Когда была цензура, снимались хорошие фильмы, в этой борьбе с цензурой появлялись хорошие литературные произведения. А как опустились берега – раз, и все пропало.
- Что вы думаете об отношениях Украины и России?
- Помню, года четыре назад я был на одном кинофестивале, где была и украинская, и российская делегация. Так вот россияне вели себя нормально, а украинцы встали, спиной к нам повернулись и всем своим видом показывали, что с «москалями» мы общаться не будем. Жуткое ощущение. Это не значит, что должна быть какая-то любовь и лобзания. Но слышать и уважать друг друга надо. Без объединения русских, белорусов и украинцев мы вымрем как мамонты. Я никогда не буду жить в Америке, это бандитская страна. Я был там несколько раз, и я никогда туда не уеду. Я русский человек, здесь моя земля, моя грязь и могилы моих предков.
- А если дети захотят уехать?
- Дети мои не захотят. Ну а если захотят, то такова судьба.
- Ваш сын сам сделал себе имя, он известный радиоведущий.
- Я его заставил в армию пойти. Он служил в одной из подмосковных частей и, видимо, у него не сложились отношения с «дедами». Приехал к нему, он в медчасти лежал с заражением крови. Я к сыну зашел, а он трусится и хрипит: «Пап, дай закурить». Так он сигарету пальцами взять не мог. Я там такое устроил! Добился, чтобы его перевели в нормальный госпиталь, а там санитарочка, которая вкалывала обезболивающее, оказалась слишком «доброй» - передозировала. Когда Костик вернулся из армии, я замечаю: раз, другой, третий - подсел! И я тогда с ним поговорил по-мужски: врезал ему в челюсть. И сказал: еще раз таким увижу - убью! Он справился. И уже когда Костя стал известным радиоведущим, у него брали интервью, он мужественно сказал: «Спасибо, батя, что ты дал мне по морде, и я не стал наркоманом!» Сейчас у него все нормально, не пьет, не курит, растит сына - моего внука, которого я называю Александром Вторым.
- У вас есть еще две дочери. Младшей Акилине – 9 лет. Как строите с ней отношения?
- Со стороны может показаться, что она мной управляет. У нее характер, как у моей мамы. Такая волевая, пытается крутить мной – поэтому приходится прибегать к воспитанию ремнем. И актриса уже готовая. Поет очень хорошо. Но ей больше занимается моя жена – у меня, к сожалению, очень мало времени.
Марина ГАРБУЗ
Комментарии:
нет комментариев