Порой журналисты сравнивают героев своих публикаций с мифическими персонажами. Но в данном случае никакое сравнение мне не понадобится: я расскажу о реальном человеке, родившемся в семье бердянского грека по имени Ахиллес. Полностью его имя-отчество-фамилия звучат весьма эффектно: Георгий Ахиллесович Аргиропуло. И плеск волн Азовского моря улавливается, и шепот столетий за этой фамилией слышится… Мне, по крайней мере. А в 2018 году греки Москвы издали книгу именно под таким названием: «Георгий Ахиллесович Аргиропуло». Тираж ее весьма скромный – 250 экземпляров. Однако я ее раздобыл. Ей и буду пользоваться, рассказывая о сыне Ахиллеса из города Бердянска.
Георгий Аргиропуло, педагог, театральный артист, фотохудожник, автор книг «Фотографии из старого альбома» и «Увидеть время», а также сотрудник Института этнографии и антропологии Академии наук, родился 11 апреля 1911 года. Его родителями были трапезундский грек Ахиллес Федорович [Трапезунд – город в Турции] и местная жительница по имени Мария Аркадьевна. «Сохранились две-три маминых фотографии, — вспоминал Григорий Ахиллесович, — где она изображена в роскошных платьях, необыкновенных шляпах, украшенных искусственными цветами или птичьими перьями». И далее он добавил: «Из семейной истории знаю, что у мамы не было возможности иметь такой гардероб. Очевидно, это все принадлежало фотографу». А вот история из детства, связанная с тем, как фотография… спасла жизнь семьи бердянских греков: «У папы был брат Илья, который после Японской война не вернулся домой, а его сундучок стоял на чердаке нашего дома. Так он, забытый годами, стоял до события, о мотором я хочу рассказать. В гражданскую войну в Приазовье часто менялась власть, и вновь пришедшие обязательно проводили тщательные обыски. И однажды солдаты обратили внимание на этот сундучок дяди Илюши. Когда была сорвана крышка, все увидели плотницкие инструменты, а когда их выбросили из сундучка, пошли фотоснимки. В большинстве это были крупные групповые фотографии, наклеенные на картонные паспарту. Обыскивающие на снимках ничего криминального не обнаружили, им изрядно надоело рассматривать фотографии, и они прекратили обыск, а, спустившись с чердака, ушли из нашего дома. Теперь мама решила досмотреть «дядино наследство». Когда была поднята еще одна фотография — только одна, мама, побледнев, захлопнула крышку: под этой фотографией лежал револьвер. По тем временам за такое полагался безоговорочный расстрел на месте. Спрятав находку, мама унесла ее к морю и осторожно, чтобы никто не видел, опустила в воду. Так фотография, хотя и косвенно, спасла жизнь нашего семейства».
Мама Георгия умерла очень рано — от тифа, и его воспитанием занялась бабушка Лиза. А после ее смерти мальчишке пришлось самому добираться из Приазовья до Сочи, где находилась воинская часть отца, призванного – после начала Первой мировой, в армию. Оказалось, отец пребывает в дружеских отношениях с медсестрой одного из сочинских санаториев — гречанкой Екатериной Колпакчи. Ей он и отдал сына на воспитание. А через несколько лет Екатерина стала супругой Ахиллеса и матерью Георгия. Больше детей у них не было.
В начале лета 1925 года, узнал я далее из биографии сына Ахиллеса, в Сочи отдыхала школа-интернат наркомата здравоохранения. Георгий подружился с интернатовцами и их педагогами, и те взяли его с собой в Москву. И там, после окончания школы, где Георгий пристрастился к фотографии, он пошел учиться в педагогический техникум, а, закончив его и отработав по специальности три года, поступил… в театральное училище. И блестяще закончил его! Работал в Колхозном театре, затем в Московском театре для детей, ездил по стране, встречаясь с интересными людьми. И много-много снимал. Его снимки нравились, их стали печать в газетах. А в 1939 году Георгий закончил годичные курсы при фотохронике ТАСС и был оставлен в группе нештатных фотокорреспондентов.
В 1941 году, к 30-летию со дня рождения бердянца, были поданы документы на присвоение ему звания Заслуженного артиста РСФСР. Однако война с немцами перечеркнула все мирные планы. Григорий идет в военкомат и просит направить его на фронт. И получает отказ: греков, ответили ему, не берем. Кстати, Георгий Ахиллесович оставил шокирующие воспоминания об эвакуации москвичей в октябре 1941 года: «Застава Ильича. Отсюда начинается шоссе Энтузиастов. По площади летают листы и обрывки бумаги, мусор, пахнет гарью. Какие-то люди то там, то здесь останавливают направляющиеся к шоссе автомашины. Стаскивают ехавших, бьют их, сбрасывают вещи, расшвыривая их по земле. Раздаются возгласы: «Бей евреев!» Вот появилась очередная автомашина. В кузове, на пачках документов, сидит сухощавый старик, рядом красивая девушка. Старика вытаскивают из кузова, бьют по лицу, оно в крови. Девушка заслоняет старика. Кричит, что он не еврей, что они везут документы. Толпа непреклонна. Никогда я бы не поверил такому рассказу, если бы не видел этого сам. У нас в школе были тоже евреи, но я не помню явных, открытых примеров антисемитизма. Были небольшие насмешки, скорее шутливые, но не больше. Вот почему эта дикая расправа с евреями, да и не только с ними, 16 октября 1941 года, так меня потрясла». Только летом 1944 года Георгий попадает во фронтовой театр – в Белорусский драматический; работает актером и корреспондентом, снабжая снимками местные газеты.
После войны, в 1949 году, артист срочно выезжает в Сочи: идет борьба с космополитизмом и его родителям предлагают выехать из города. Их не депортировали только потому, что на фотографии 30-х годов мама Георгия, как лучшая медсестра, была запечатлена рядом со Сталиным. Отец, не выдержав этих испытаний, умер на руках сына. Георгий привозит маму в Москву, где сам живет в коммуналке, но прописать ее к себе долго не удается, и он гуляет с ней по ночам по городу. И в его жизнь вновь вмешивается фотография: его приглашают в археолого-этнографическую экспедицию Института этнографии и антропологии в качестве… фотографа. И в продолжение тридцати лет он работает в Институте. Побывал на Кавказе, много раз – в Средней Азии, привез с собой массу – чемоданы, фотографий, которые потом войдут в его книги. И в книгу о нем самом. «Романтика жизни в палатках среди высоких барханов, — рассказывал он, — полностью захватила меня. Я любил оставаться с пустыней один на один, особенно вечером. Это было удивительно: стоило отойти за высокий бархан, и ты остаешься наедине со Вселенной. Начинаешь чувствовать Время. Бездонное небо и особая тишина настраивают на размышления. Для меня это были минуты, когда я был один, но… не одинок. Я ложился на бархан и слушал неземную музыку. Трудно даже определить, сколько это длилось: мгновение или вечность». Потрясающе точно сказано! Мне, к слову, тоже свойственно проводить время наедине с самим собой и… Вселенной. Бродить, например, по ночным, тихим и пустым, улицам города. Это не одиночество, это именно уединение. В таких прогулках в темноте, что удивительно, светлые мысли приходят в голову.
Последние годы Георгий Ахиллесович жил один: его дочь умерла в десятилетнем возрасте, затем умерла жена. Мечтавший об отдельной квартире и, наконец, переехав в нее, он с грустью вспоминал о коммуналке: несмотря на разные отношения с соседями, там было больше общения. Его знали, о нем сделали несколько передач по ТВ, но ему этого было мало: он, артист, привык быть среди людей. Георгий Ахиллесович скончался в марте 1998 года совсем немного не дожив до своего 87-летия. Похоронили его на Ваганьковском кладбище. «Все виды съемки хороши и интересны, — говорил он о своем увлечении фотографией, — но больше всего я люблю снимать людей, постигать их внутренний мир, в котором отражен характер народа, его образ жизни, быт». И еще: «Умение наблюдать – необходимое качество фотографа, позволило мне сделать большую галерею портретов. Я стараюсь разговаривать с людьми языком фотографического искусства. Время ждет человека с фотоаппаратом!» На что я обратил внимание, рассматривая портреты, сделанные Георгием Ахиллесовичем: изображенные на них люди почти не улыбаются. А если улыбаются, их улыбка, скорее, вынужденная – из вежливости к фотографу. А вот животных ему удавалось снимать так, что фото обязательно вызывают улыбку.
*
В предлагаемой вниманию читателей подборке – снимки сына Ахиллеса из Бердянска и его собственные разножанровые фото, которые я нашел в открытых Интернет-источниках.
Анна Павловна
Вкусно!
Воспоминания из детства
В Крыму в июне, Феодосия
Нежность
Осень в горах
Пески, снимок с самолета
Посвящается Шукшину
Серьги
Соседка
Ты кто?
Старая мечеть
Усталость
Комментарии:
нет комментариев