Хоспис – последний приют безнадежных больных

В Запорожье есть хоспис святого Архангела Михаила – единственный в области, который находится на территории городской больницы № 10. Чем и как он живет, мы решили узнать на практике, окунувшись в атмосферу этого учреждения. «Вечером лишняя пара рук не помешает: нужно обход делать, – объяснила по телефону медсестра Галина Нестеренко. – Приходите». Около семи вечера на пороге меня встретила та самая медсестра.

Вася и Коля сидели рядом с Галиной, напротив входа – в холле. Коля на диване, Вася – в своей коляске. Эти двое, как я поняла, единственные, кто может самостоятельно передвигаться, вот хоть бы даже сюда, чтобы телевизор посмотреть, что они и делали…

Первое знакомство

Коля искренне надеется выздороветь. Думает, что скоро покинет хоспис, а за его стенами будет «большим человеком». У Николая – рак и психическое расстройство. Он, как говорит Галя, «не при памяти»: сегодня он врач, завтра он юрист, послезавтра – летчик. А еще у него никого нет, никто его не навещает. В пять утра, когда только открывают дверь хосписа, Коля уже на ногах – нужно обойти свои «владения»: погуляет вокруг здания, яблочек принесет каких-нибудь.

Сегодня все сидят внутри. Колю вроде устраивает компания телевизора. А вот Вася с грустью выглядывает во двор, обычно ему можно там покататься, но не сегодня. Ночью был дождь, теперь на улице холодно и мокро – его не пускают, чтобы не простудился и не испачкал колеса инвалидной коляски грязью.

«Вася, тебе девочка понравилась? – спрашивает медсестра, имея в виду меня. – Поздоровайся! Видишь, девочка пришла?»

Вася делает вид, что не слышит, уставившись в телевизор. Но спустя несколько секунд, начинает застенчиво улыбаться, все еще не отрывая глаз от футбольного матча. «Фух,.. – думаю я. – Понравилась». Ну а потом, мы все-таки подружились: Василий пожал мне руку и улыбался. Он, кстати, как и Коля, рано просыпается. Ровно в пять утра, «приезжает» в холл и ждет, пока ему подадут…кофе. По крайней мере, на смене Гали Нестеренко.

Буфетчица Люба шутливо командует: «А ну, Вася, смотри, чтобы ни одна муха не пролетела!» и он, нахмурив брови, снова устремляет взгляд на улицу. Так Вася и помогает: смотрит телевизор и поглядывает, не пришел ли кто в гости. А санитарочка и медсестра (на ночь они вдвоем остаются) начинают тем временем вечерний обход. Ну, и я вместе с ними…

«Памперсы менять умеешь?», – спрашивает меня санитарка Алла.

«Только детям…», – ретировалась я, и, вероятно, вид при этом имела слишком испуганный, ведь Алла потом периодически спрашивала меня, как я себя чувствую, и всячески старалась уберечь мою психику от травм: «Будет страшно – выскакивай».

Но страшно не было, вернее, от увиденного в палатах не было. Ужасает лишь то, что люди могут быть обузой для своей же семьи, когда становятся старыми и немощными. Бывает, что сюда отдают больного, а потом даже не навещают, словно хотели просто избавиться от него.

Но сразу стоит пояснить, что в подобные заведения определяют родных не от черствости душевной, вернее, не только из-за нее. Иногда хоспис – это лучшее, что можно дать человеку. Здесь за больными круглосуточно присматривают: кормят, умывают, купают, выводят на прогулку. Дома зачастую невозможно это организовать, например, если не с кем оставить больного, пока домочадцы на работе. Но в любом случае, больные не хотят подобных «новоселий». Абсолютно понятно желание человека умереть дома, особенно, когда он уже понял, что не выздоровеет.

На Западе эту проблему давно решили: там существуют выездные хосписные бригады, которые приезжают на дом и оказывают людям необходимую помощь, так сказать, в родных стенах.

Маленькие радости неизлечимо больных

В первой же палате высокий худой Вова приветствует меня, подняв руку. Как выяснилось позже, так он приветствует всех «новеньких». Вова позвал меня – я подошла. Он крепко взял меня за руки и смотрел в глаза так, что аж слезы навернулись. А потом попросил его покормить. Я охотно взялась ему помочь. Оказалось, что Володя не без посторонней помощи, но все же, может сесть на кровати, самостоятельно взять в руки ложку и покушать. Просто ему лень и он просит каждого, новоприбывшего в ряды санитарок, покормить его с ложечки. Хитрый, но милый Вова даже улыбнулся мне напоследок:

«Покажи девочке, как ты улыбаешься», – скомандовала Галя, и Вова послушно «растянул лицо в улыбке» – буквально (пальцами). Без помощи рук «улыбнуться» он не может, наверное, после инсульта. «Надоело нам, что он очень грустный и научили его улыбаться вот так», – объясняет Галина.

Выбегая из одной палаты и забегая в другую, я видела, как Вася в холле оживлялся, думая, что я к нему иду. «Ну, как? Заходил кто?», – деловито спрашивала я. А Вася, тоже со всей серьезностью, отрицательно качал головой и снова пристально всматривался во двор. Старался.

Галя, переступая порог палат, менялась до неузнаваемости. Когда женщина встретила меня в холле и рассказывала о здешних пациентах, казалось, что она вот-вот заплачет. А теперь, залетая (иначе и не скажешь) в палаты, бодро шагая между койками, Галя вся светилась: шутит, пристает к каждому, всех жалеет...

«А тут наши куколки лежат», – говорит она, заходя в очередную палату. Куколками оказались маленькие, худенькие старушки. Симу (Серафиму) ласково называют Виноградинкой – по созвучию с ее фамилией. Галя обнимает ее, гладит, а Виноградинка, как ребенок маленький, ручки тянет, прижимается к медсестре, говорит нам: «Бедненькие, устали! Давайте я вам помогу!», и вроде даже пытается привстать. Галя ей дала два печенья, а она одно мне пододвигает – на, мол, поешь. Бывает, Галя принесет для Виноградинки что-нибудь вкусненькое из дому, а та спрашивает: «А у тебя осталось? Давай со мной кушай».

Такие в их жизни «радости»: улыбка медсестры, приветливый взгляд, шутка, угощенье, книжка. Напротив Симы – Галина Федоровна. Она очень быстро книги прочитывает, на этот раз у нее лежал «Князь Серебряный» А.Толстого. Федоровна сообщила мне, что ее никто не обижает и персонал тут хороший. У Федоровны красивые грустные глаза. Наверное, это потому, что она «сознательная», как говорит Галя. Сознательная, значит, понимает, где она и почему.

Выгорание медицинского халата

Хоспису уже 12 лет, за это время через него «прошло» около 700 человек. Персонал тоже меняется довольно часто, ведь работать с умирающими людьми очень сложно: и физически и морально. Директор Владимир Гальчанский сказал, что есть для этого термин – «выгорание медицинского халата».

Галина Нестеренко рассказала, что только в последнее время персонал более-менее стабильным стал. Были люди, которые увольнялись, проработав лишь один день. Да и сама Галя очень долго привыкала: «У меня было ощущение, что я на другую планету попала. Зайдешь сюда и словно ты не на Земле вообще. В больнице кто-то лежачий, кто-то ходит, кто-то выздоравливает, а тут все в основном умирают…Нужно их провести достойно, а как им муки облегчить не знаешь. Жалко всех».

«Сюда поступают больные в очень тяжелом состоянии, например, после инсультов, на последних стадиях рака. Они требуют ухода, наблюдения, внимания. Их нужно постоянно контролировать, кормить, купать. Очень многие из них с нарушениями психики. Персонал должен иметь большое терпение и профессиональный подход к пациентам», – говорит директор.

В хосписе 25 коек, половина финансируется за счет государства, остальные – на коммерческой основе, то есть родственники больного оплачивают его пребывание здесь. Но чтобы хоть как-то удовлетворить потребности нуждающихся, на наш город должно быть около 70 коек. Всего же на Украине около 20 хосписов и отделений паллиативной помощи. Все вместе насчитывают примерно 850 мест, тогда как минимальные потребности для страны – 4500 мест.

Семья слезам не верит

 «Буфетчица наша бегает за больными, как мама за дет-ками. Если два блюда в меню, то ходит по палатам и спрашивает у всех, кто какое больше хочет. Прямо как в ресторане, а потом снова всех обходит: «Дать добавки?», – смеется Галя. – Их нужно любить. Говорить им, что они самые лучшие, самые красивые. Они верят, улыбаются…»

Вот, например, Коля сегодня юрист, значит Галя разговаривает с ним, как с юристом. А если кто-то начинает буянить и его нужно успокоить, то у Гали такой метод: делать комплименты и говорить, как она этого пациента любит. Тогда он быстро успокоится, и будет слушать доктора. К каждому свой подход и главное – много терпения. Персонал всю душу отдает больным, это видно сразу, но этого мало. Не хватает своих внуков, детей...

Родственники могут навещать больных когда угодно, могут даже целый день рядом сидеть. Они могут приносить домашнюю еду, вывозить пациента на прогулку, говорить с ним. Но они этого не делают, как правило. Хотя, есть и хорошие примеры. Скажем, того же Васю несколько раз в неделю навещает сын.

Пациенты очень ждут родных. Спрашивают у сотрудников: «Где мой сын?», «Где моя дочь?» Только и остается отвечать: «Придут…», зная, что это не так. Дети же должны почитать родителей, а мужья и жены – быть рядом, как говорится «в радости, и в горе». Непонятное это явление и страшное, когда человек становится ненужным своей же семье.

Ежегодно в стране умирает около 700 тысяч больных, из них 600 тысяч требуют паллиативной помощи. Она включает в себя не только медицинскую помощь, но также психологическую и духовную, причем как пациенту, так и его семье. Ведь неизлечимая болезнь – тяжелый удар не только для больного, но и для тех, кто его любит. Хосписная помощь – более узкое понятие, она заключается в облегчении страданий и уходе за умирающим человеком.

Татьяна НЕХАЙ