Подопечный запорожского дома престарелых Юрий Беляев пережил бомбежки, восстанавливал послевоенное Запорожье, у него не было детей, но в пожилом возрасте он пишет жизнерадостные стихи.
Когда я постучалась в комнату к Юрию Константиновичу, навстречу мне шагнул невысокого роста пожилой человек, с умным взглядом и улыбкой на лице. На протяжении всего интервью, он держался словно по стойке смирно, ни разу не пожелал присесть, как я его ни уговаривала, чувствуя себя немного неловко. Когда я спросила, чем сейчас он занимается, он искренне обрадовался и стал быстро искать свои заготовки небольших стихотворений.
- Когда у тебя столько свободного времени – обязательно нужно чем-то заниматься, - сказал пенсионер, перебирая газетные вырезки в поисках своих очков. – Вот я и нашел себе увлечение.
Юрий Константинович – коренной житель запорожской земли. Восемьдесят пять лет назад он родился в селе под Мелитополем в семье железнодорожника – его отец работал дежурным по станции. А в 1930 году семья переехала в Запорожье, где жил дед поэта.
- Отец мой работал на «Запорожье-1», тоже диспетчером, а в 1937 году его забрали на допрос НКВД по доносу, без объяснений. И обратно уже не привезли. Теперь он считается репрессированным. Мы с матерью остались жить одни. В 1940 году, когда я учился в школе, ввели плату за обучение, а у нас не было денег – мать на заводе нарядчицей работала. Вот меня со школы и выгнали. Подготовил заявление в училище и честно написал про отца, что был арестован. А писать этого нельзя было – меня не взяли учиться. Через год война началась, и я уже стал говорить, что отец у меня погиб. После войны про репрессированного отца не вспоминали уже.
Первая бомба
Во время войны несовершеннолетнего Юру эвакуировали в Караганду. На вопрос «Острова…», что ему вспоминается в первую очередь о войне, мужчина молниеносно отвечает – бомбежки.
- Это осталось в моей памяти особенно четко. В первый раз я увидел, как горела земля, когда нас в эвакуацию хотели поездом отправлять. На всех людей не хватило вагонов, и нас завели на завод, (тогда он «Коммунаром» назывался). Утром всех вывели, и мы пошли пешком по ореховской дороге, на восток. И на одном углу, по-моему, сейчас там автобусная остановка есть, я увидел убитого солдата возле взорванной трансформаторной будки. Наконец мы пришли к железнодорожному училищу, и двое суток ждали тех, кто отстал. Затем я учился в Макеевское ремесленном училище, окончив которое, попал по распределению на работу в Караганду.
К счастью, спецовок не дали
- В эвакуации я получил специальность «горно-шахтный электрослесарь». Меня и еще троих парней оставили работать на заводе, а остальных отправили в шахту. Помню, что нам спецовок не дали. И мы, дурные, решили, что раз нет спецовок, пойдем на шахту работать – там точно есть. Пришли мы на шахту, а она стволовая, воды много. Мы увидели шахтеров, грязных с головы до ног, одни зубы видно и все течет с их спецовок, которые нам так хотелось. Нам резко перехотелось трудиться под землей и мы вернулись на завод. До сих пор благодарен Богу, что не стал шахтером – когда на заводе работал, жил у здания областного травмпункта, и вот если на какой-нибудь из шахт случалась авария, то всех свозили в этот пункт. Сколько раз я наблюдал, как кого-то везут! А возили практически каждый день. Там я прожил до 1947 года.
Расшатался
В том же году, Юрий Беляев вернулся в Запорожье и начал искать работу, надеясь, что клеймо «сын репрессированного» уже стерлось из памяти людей и о нем ничто не напомнит.
- Устроился я в гараж. Сейчас у железнодорожного вокзала есть базар, а раньше на том месте была территория завода Коммунар – гаражи там были, где я и работал токарем. Потом перешел в ГСКБ (Головное системное конструкторское бюро – авт.), на том же предприятии. Там я проработал год, а затем оказался на другом предприятии, его переименовали потом в Институт радиосвязи, где работал более 10 лет. Сейчас от него осталось только здание в девять этажей, в форме развернутой книжки. На этом предприятии я работал в цеху, который находился на территории завода. Вместе с инженерами работали, но согласованности особой не было, оплата тоже была совсем маленькая. Работал я там до того времени, как все развалилось – наверно до начала 90-х годов. Последние 4 года я работал в больнице. После у меня обнаружили грыжу, и сделали операцию. А ведь раньше я всегда тяжести поднимал, и по дому работал сам. А в те годы здоровье и подкосилось, «расшатался» я.
Если бы не карантин…
Рассказал Юрий Беляев и о своей семейной жизни, в которой, к сожалению, не было родных детей.
- Я был женат на женщине по имени Жанна. Работала она в сберкассе. А потом супруга вышла на пенсию, которая была очень маленькой. Познакомились мы в общей компании. Жанну я сразу заметил – она красивая была. Мы познакомились, вечера вместе проводили. Я жил в своем доме, она в своем - в поселке Николаевка. Я потом переехал к ней. И улицу помню – по Чапаева, рядом со школой, которую снесли. Там у нас огород был, виноградник свой, хороший. Потом мы с женой даже машину купили. Но всему свое время приходит, все кончается рано или поздно… Детей у нас своих никогда не было. Так уж сложилась судьба. У жены был сын, от первого брака, он давно отдельно живет – в Белой Церкви. Жду, когда приедет – должен наследством заняться. Но общих детей мы так и не завели. А в 1997 году я остался без жены.
После операции мне стало очень тяжело самому жить. Я жил в частном доме один, он был совсем неблагоустроен. Поэтому теперь живу в доме для престарелых. Жаловаться причин у меня нет – за мной убирают, кормят. Только вот из-за карантина выйти на улицу не могу, а хочется прогуляться иногда. И по льду одному тоже не пройтись…
Сейчас Юрий Константинович живет в доме престарелых, с соседом по комнате. У него своя кровать и небольшой холодильник. Он говорит, что в молодости увлекался фотографией, а теперь на это увлечение у него сил не хватает, поэтому он пишет стихи в одну из запорожских газет, придумывая интересные двустишья к фотографиям. И складывает все газетные вырезки в которых есть его двустишья, под подушкой.
Во время визита «Острова…», человек, переживший войну, как раз раздумывал над новой надписью про пассажира в метро:
- Пассажир пиджак купил…- начал Юрий Константинович предлагать варианты, а потом поинтересовался, - ну как вам?
Алена ХРОМЕНКО
Комментарии:
нет комментариев