Как художник из Запорожской области предсказал мирную атомную войну

Этот материал – для публикации в газете «МИГ», где я работаю лет уже двадцать, если не больше, я получил из Израиля. Его автор — Зинаида Вилькорицкая, писатель с потрясающим чувством юмора, редактор международного литературно-художественного альманаха «Новый Континент» (США) и член редколлегии журнала ИсраГео (Израиль). Читающему миру известна она под творческим псевдонимом Мадам Вилькори. Под ним я и читаю ее с удовольствием. Родом Мадам Вилькори из Гуляйполя, поэтому знает историю гуляйпольского края и ценит его удивительно щедрых и невероятно талантливых людей. «Слышали ли вы, Владимир, — поинтересовалась она однажды у меня, — о рано умершем гуляйпольском художнике Вячеславе Куще, отец которого был, как и вы, журналистом?» Я о таком художнике не слышал, и моя собеседница пообещала рассказать о нем. Материал свой Мадам Вилькори назвала просто «Наши славные земляки». Читаем его вместе:

«Чем дольше живешь на свете, тем чаще вспоминаешь то, что кажется забытым и тех, кто давно не с нами. В последнее время перед глазами – человек, который жил на одной улице с моей бабушкой, был учеником моей мамы и сидел за одной партой с моим двоюродным братом. Вячеслав Федорович Кущ не дожил до своего 37-летия. Возможно, из-за столь раннего ухода о Славе почти никто не знает. Именно поэтому захотелось рассказать о нем и о его семье. Отец Славика, Федор Иванович Кущ, жил в Москве. В первые дни войны ушел на фронт, после тяжелого ранения потерял ногу. Когда жена не захотела принять инвалида, уехал из столицы в провинцию. Работал корреспондентом Гуляйпольской районной газеты, женился во второй раз. Родился Славик – тихий, спокойный, очень талантливый. Жить бы да радоваться, но из-за проблем с психикой жена стала постоянной пациенткой спецбольницы…

Одаренного мальчика знала вся школа.

– А ну, Славик, изобрази!

– Что вам изобразить?

– Чтобы думали одно, а оно – совсем другое! Можешь?

– Могу!

Тот, кто с рождения не расстается с карандашами и красками, способен на многое. Нарисует на парте денежку, а весь класс покатывается со смеху: всегда найдется кто-то «из непосвященных», желающий взять в руки то, что выглядит как настоящее, но таковым не является. Краснеет, потеет, а денежка-то в руки не дается, на парте остается.

– А ну, Славик, cделай! Портрет можешь? А карикатуру? А комикс? Можешь?

– Могу!

Всем было весело от его рисунков, и мало кто понимал, каково Славику живется с больным отцом и нездоровой мамой, которые рано покинули этот мир.

Славик мгновенно схватывал характерные черты. Минута, другая – готов шарж. Десятки, сотни шаржей на учителей, одноклассников, соседей, знакомых… То, что именовалось «комиксами», больше походило на раскадровку мультфильма.

– А ну, Славик, сделай! Хватит скромничать! Пошли рисунок в журнал или газету! Пусть узнают, какие таланты в Гуляйполе!

Уговаривали, уговаривали – уговорили. Славик послал свою работу в «Пионерскую правду». С нетерпением ждал ответа – и получил: «Очень хороший портрет, но его нарисовал взрослый. Стыдно пионеру чужую работу выдавать за свою». Эх, обломали парню крылья. Ему бы учиться… С этим не сложилось, зато сложилось с другим. Славик влюбился, женился… С красавицей Олей жили дружно, растили двух сыновей – Рому и Валеру…

Одно из его мест работы – художественная мастерская при Гуляйпольском быткомбинате, где регулярно проводились всесоюзные конкурсы наглядной агитации. Славу заметили местные партийные чиновники. Отличные работы! Никто не верил, что их автор – не дипломированный художник. Что он рисовал? Рабочих, колхозников, знамена, трактора, плакаты с лозунгами про мир и счастье. Благодаря Славиным рисункам, партчиновники из Гуляйполя поощрялись денежными премиями, а главному исполнителю вместо денег вручали красивые цветные грамоты. Любоваться на них было некогда, надо было кормить семью. Но районное начальство, вдохновленное областными, республиканскими и всесоюзными похвалами за прекрасную наглядную агитацию, требовало новых шедевров. Причем их надо было сделать в определенный срок. А оплачивались они очень скупо. Тогда на полном серьезе считалось, что главная честь – трудиться на благо партии и советской страны! Отказать – невозможно. Однако вдохновения на такую тематику быть не могло. Для творчества времени не оставалось, зато в распоряжении Славика – мастерская, где он изредка мог рисовать то, что хотел… и он рисовал и раздаривал щедрой рукой. Где они теперь, эти рисунки? Дома картин почти не осталось. Художник Николай Тур, ценитель Славиного творчества и собиратель его работ, ушел в мир иной. Через одноклассницу Славика Людмилу Русанову-Забаву удалось связаться с семьей Кущ и получить снимки уцелевших рисунков [в основном – школьного периода]. Я показала их известному художнику Сергею Сыченко. Он сказал: «Первое впечатление от работ юного художника очень трагичное. С тревогой думаешь о том, как ощущал реальность этот мальчик. Его творчество – зеркальное отражение времени, в котором он жил. Интересны ракурсы изображаемых героев, органично вписанные в ритмику черно-белых пятен. Улавливаются элементы юмора и социальной сатиры. Остается сожалеть, что злая реальность жизни не позволила талантливому мальчику получить образование и стать профессиональным художником».

Славина интуиция была развита на уровне ясновидения. «Мы с тобой проживем лет тринадцать, – говорил он жене. – Я не доживу, а ты доживешь до мирной атомной войны». Эти слова врезались в память, и только после Чернобыльской трагедии Оля поняла их значение. Свою смерть он тоже предчувствовал. Когда Оля купила ему новое пальто, попросил не срезать этикетку – придется сдавать. Через полторы недели Славика не стало. Резкая перемена погоды, гипертонический криз… Врачи спасти не смогли».

Вместе с материалом Мадам Вилькори прислала мне рисунки Вячеслава. Очень своеобразные. Как верно пометил профессионал – трагические. Даже натюрморт с грушами у него получился сумрачным. Ну, а комиксы предсказавшего мирную атомную войну художника из Гуляйполя действительно напоминают раскадровку мультфильма на криминальную тему – с побегом из тюрьмы, погоней… Впрочем, лучше нарисованное Вячеславом оценивать самостоятельно, без подсказки. Перед тем же, как пригласить читателей на его виртуальную, выставку, я расскажу о том, что мне удалось выяснить об отце самобытного художника. Оказывается, в середине шестидесятых годов с ним переписывался бывший главный анархист Гуляйполя Вольдемар Антони — идейный вдохновитель крестьянской революции под руководством Нестора Махно, которого сам Нестор Иванович, легендарный батько Махно, называл своим учителем. Вольдемар Генрихович пережил батьку на 40 лет и, исколесив Европу и Южную Америку, через полвека эмиграции вернулся на родину. Умер в Никополе 15 мая 1974 года. Из Никополя он и писал Федору Кущу, сотруднику гуляйпольской районной газеты. О чем? Жаловался, например, на то, что никак не может выхлопотать себе пенсию. А вот письмо от 6 марта 1965 года [с сохранением орфографии]: «Уважаемый товарищ Федор Иванович Кущ, здраствуйте! Я немного недоумеваю для чего Вам понадобилась история г. Гуляй Поле. Начиная с 1906 г. по 1910 г. включительно село играло большую революционную роль, нельзя забывать что Н.Махно затемнил эту роль тем, что не подчинился товарищу Ленину и партии большевиков, спасших первую в мире Социальную революцию. Кроме всего примиите во внимание, что мне уже 79 лет и память моя слишком слабая». Вольдемар Генрихович лукавил: памятью он обладал отменной, о чем свидетельствуют его мемуары, которые – вместе с письмами автора, обнародовал запорожский историк Владимир Чоп. И его критика Нестора Махно тоже понятна: в СССР учитель батьки Махно остался без средств к существованию и, надеясь на милость советской власти – на подачку от нее, держался подальше от своего ученика и… ждал. И своего дождался: пенсия ему таки была назначена решением исполкома Запорожского облсовета. Организатору гуляйпольской группы анархистов «Союз бедных хлеборобов», в состав которой входил и Нестор Махно, советское государство обязалось платить по 40 рублей в месяц. Понимал ли Федор Кущ, что интересоваться историей Гуляйполя времен батьки Махно чревато последствиями? Конечно, понимал. Тем не менее, интересовался. И даже, насколько я знаю, под большим секретом опросил опрашивал гуляйпольцев, записавая их воспоминания — и о батьке Махно, в частности, и о махновщине, в целом. Воспоминаний таких – или записок из Вольного края, набралось на две тетрадки. К сожалению, их судьба мне не известна. А в них, уверен, очень много интересного.

Вот такими оказались славные земляки Мадам Вилькори.

Ну а теперь – добро пожаловать на выставку-презентацию рисунков Вячеслава Куща: