За 26 лет работы в ГАИ Александр Петрович прошел путь от рядового инспектора до руководителя межрайонного отдела автоинспекции. Свою работу он считает творческой и учит подчиненных находить подход к каждому участнику дорожного движения.
— Александр Петрович, когда Вы впервые сели за руль?
— Отец работал водителем в совхозе на ГАЗ-51. Поскольку бензина тогда было много, а работу контролировали по его расходу, то мне ставилась задача его «выездить», и я ездил кругами по полю стоя в кабине. До армии в совхозе поработал водителем, затем отслужил на Дальнем Востоке. В 1981 году переехал в Бердянск и стал водить автобус «ЛиАз».
Работать в ГАИ согласился только на третий раз.
— Вам приходилось попадать в ДТП?
— Единственный раз побывал в аварии в гололед, подвела плохая резина: мою «Волгу» крутануло так, что зацепил стоящий на обочине автомобиль. Теперь к резине отношусь очень щепетильно. Что касается личного автомобиля, то начинал с «Запорожца» и перебрал все отечественные марки — считаю, что они надежные. Вот и сейчас у меня «Жигуль-семерка», на работе — служебная «Нива», а в дальние командировки езжу на «Фольксвагене». Когда еду по городу — боюсь нарушить Правила дорожного движения: кажется, что все видят, что я еду, и заметят любой мой промах.
— Насколько изменилось отношение к работникам ГАИ со стороны участников движения?
— Замечаю, что когда еду по городу на служебной, то народ еще как-то сдерживается, а если на личном авто — сплошь и рядом полная безответственность. А ведь Правила дорожного движения написаны кровью — посмотрите, как много сейчас веночков на трассе. Такого раньше не было, поскольку закон уважали. Раньше на Осипенковском посту в полночь я дежурил один, и тогда это было в порядке вещей, а сейчас запрещено. Только выхожу с поста — уже с самой горы водители меня видят и показывают поворот — ведь я буду останавливать. Тогда была очень сильная взаимовыручка: служебных машин было мало, при надобности можно было остановить любую машину и подъехать на происшествие. А сейчас, если попросишь о помощи, то находится много причин для отказа.
Работа у нас творческая. Всегда наставляю своих подчиненных: за рулем может быть кто угодно: хоть слесарь, хоть профессор, и надо уметь общаться с людьми.
— Лично Вам приходилось задерживать преступников?
— Бывали и серьезные стычки, но всегда мне помогали гражданские люди. Однажды помощь пришла со стороны служителя церкви. Еще будучи инспектором ДПС, стоял с радаром за Луначарском и остановил иномарку — они тогда еще в новинку были. В салоне трое мужчин и две женщины, в ответ на мою просьбу предъявить документы заявляют: «Командир, нам некогда, едем в Одессу в карты играть». Вижу по поведению, что они неадекватные, и возможно неповиновение, потому сразу же останавливаю самосвал и «четверку» — чтобы были свидетели. Из последней выходит батюшка в гражданской одежде, и сходу начинает распекать одного из нарушителей, носящего крест: знает ли он, что носит? В итоге так их «пропесочил» на тему, что всякая власть от Бога, что они и крест у него целовали, и на колени становились, и протокол заполнили без пререканий.
— Как Ваши домашние выдерживают Ваш ритм жизни?
Нормально, сын вообще пошел по моим стопам, курсант второго курса Киевского национального университета, будет оперативником. Учу его, что всегда нужно выходить из машины, а не сидеть «барином» в ожидании инспектора.
— Что больше всего вспоминается за 26 лет службы?
— В 1985 году был откомандирован в Москву в группе украинских инспекторов для обслуживания XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов. Целый месяц накануне в Донецке я отрабатывал исключительно пластику регулирования. В Москве мы обслуживали пр. Мира, ВДНХ и гостиницу «Космос». Было сложновато, но москвичи помогали. Вообще замечу, что отношение к нам со стороны местных было очень теплое. Из гостей фестиваля наиболее запомнились очень общительные кубинцы и болгары: даже неловко было, когда стоишь на посту, а они подходят и пытаются с тобой пообщаться. Довелось повидать Михаила Горбачева. Неоднократно видел покойного ныне Юрия Никулина — по пути на дачу он всегда останавливался на посту и рассказывал нам анекдоты.
— В качестве кого Вы были на Чернобыльской станции во время ликвидации на ней аварии?
— В 1986 году на три месяца добровольно вызвался в командировку в Чернобыль, и около 47 суток находился в 30-километровой зоне. Где нам предстоит нести службу, нам показывали ночью: Припять была темная — людей в городе не было. А на самой станции большими буквами запомнилась надпись: «Чернобыльская АЭС им.Ленина работает на коммунизм». Более 45 минут находиться на объекте запрещалось, довелось повидать много трагедий. Последствия не заставили себя ждать: сейчас у меня вторая группа. Когда 26 апреля участники ликвидации аварии на ЧАЭС собираются возле памятника, я обычно обеспечиваю безопасность и всегда подхожу и здороваюсь.
— Как Вы отдыхаете, снимаете накопившееся напряжение?
— Стресс, как правило, сбрасываю на охоте или в общении с пчелами. После Чернобыля увлекся пчелами: когда начались проблемы, вычитал об уникальности продуктов пчеловодства и занялся этим. У меня всего лишь несколько ульев — на целую пасеку времени просто не хватает. Говорят, что пчелы не узнают хозяина, так вот это не правда. Хотя бывает, что кусают меня, особенно при перевозках.
Еще люблю зимой поохотиться с ружьишком, обычно ездим своим коллективом. Дело даже не в том, чтобы пострелять и зарядиться адреналином, хотя и это интересно. Если даже пустым домой возвращаюсь — абсолютно не расстраиваюсь: в радость просто пообщаться, посидеть, увидеть, как работает охотничья собака. Многие в отпуск едут за рубеж или в Карпаты, где конечно красиво по-своему, но и у нас потрясающие места есть в Бердянском районе. Очень люблю осень, период листопада, и все 26 лет мечтаю пойти в отпуск в мае, но никогда не получается: накануне лета пойти в отпуск трудно, ведь в городе наплыв отдыхающих и транспорта. Да и я свою команду не могу бросить, хотя мне это даже по законодательству положено. Обычно «тяну» до последнего и ухожу в конце августа.
— Ваше кредо в подходе к людям?
— По жизни стараюсь не делать людям зла — и мне кажется, что и мне плохого никто не делает. Если есть возможность, всегда стараюсь помочь, поэтому в моем окружении просто нет плохих людей. Хотя часто приходится контактировать со служителями религии, верующим себя не считаю, придерживаюсь принципа: есть Бог — но и сам не будь плох. Считаю, что к любому человеку нужно искать подход. Хотя, если нарушитель сбил человека, а затем скрылся — в отношении таких правонарушителей у меня жесткая позиция. Ведь все мы водители и все участники дорожного движения, и бывает всякое, но подобного я не понимаю. Сейчас половина таких нарушителей, которых приходится догонять и задерживать, и шансов уйти от правосудия у них практически нет: в прошлом году из 13 таких беглецов не нашли лишь одного.
Алексей ДУДАРЕВ
Комментарии:
нет комментариев