Валентина Сухарева: «Пули попали в сердце и легкие моего мужа»
Полтора года назад «Деловой» проводил журналистское расследование обстоятельств трагедии ноября 1974 года, когда вооруженный автоматом пограничник расстреливал людей в центре Бердянска. Тогда в течение нескольких месяцев были опрошены десятки свидетелей. И мы уже готовы были поставить точку в расследовании. На прошлой неделе в редакцию пришла пожилая женщина Валентина Ивановна Сухарева. Именно ее муж, заместитель начальника порта Николай Сухарев стал одной из первых жертв. Более тридцати лет Валентина Ивановна живет в Подмосковье, следила за нашими публикациями в интернете, а по приезду в Бердянск сочла своим долгом прийти и рассказать свою историю.
— За несколько месяцев до всех этих трагических событий мы с мужем вернулись с Кубы, — вспоминает Валентина Сухарева. — Он работал экспертом при Организации Объединенных Наций. А 9 ноября мы должны были ехать в Москву, где Николай получил должность при министерстве морского флота, и еще через какое-то время в Женеву. Но 4 ноября его жизнь оборвалась. Помню, что когда поворачивали на машине на ул.Гоголя (ныне Ульяновых — от авт.), рядом с портовским домом рядом с рыбзаводом стояла толпа. Мы проехали мимо, остановились рядом с нашим домом, Николай вышел из машины, увидел этого пограничника, который сразу прошил его очередью. Муж только успел крикнуть: «Не стреляй, там женщина!». Я же всегда садилась в машину рядом с мужем. А тут почему-то решила сесть на заднее сиденье. Когда услышала выстрелы, упала на пол машины. Сидела бы на переднем сидении, точно бы разделила судьбу мужа. Потому что вся машина была изрешечена пулями. Мужа я нашла лежащим вниз лицом. Вскрытие показало, что пули попали в сердце и легкие.
Николая Сухарева хоронил весь город. До отъезда на Кубу он работал заместителем начальника порта, но фактически руководил этим предприятием. Вдова получила 600 рублей помощи на похороны, на том государственная помощь и иссякла.
— Вскоре после смерти мужа я получила телеграмму из Женевы из представительства ООН, в которой просили назвать причину смерти Николая, — рассказывает Валентина Ивановна. — Я отправила обратную телеграмму с единственным словом «Погиб». На следующий день меня пригласили в горком партии. КГБ сработало оперативно. Расспрашивали о телеграмме. Через некоторое время получаю еще одну телеграмму из Женевы: «Просим сообщить, в чем нуждается семья господина Сухарева?». Опять вызов в горком и настоятельная просьба дать телеграмму, что семья ни в чем не нуждается.
Между тем, у Валентины Сухаревой осталось двое детей. Старший учился в Московском техническом училище им.Баумана, младший — в седьмом классе. Младший особенно тяжело пережил смерть отца. По признанию Валентины Ивановны, она даже опасалась за его психическое здоровье.
— Пригласил меня Николай Шаульский, который уже работал начальником порта, и сказал: «Давай-ка, Валентина, езжай в Москву. Там у тебя сын, да и младшему поспокойнее будет», — вспоминает Валентина Сухарева. — Собрались и поехали. Зашла в министерство морского транспорта. Там сказали, что обещанную квартиру дадут, но без московской прописки. С работой не помогут, потому что я — не «номенклатура». Я пошла в КГБ. Попала на прием к какому-то генералу, который был в курсе моей истории. Тот обещал помочь. В конце концов, оказалась я в Балашихе, что в Подмосковье в трехкомнатной квартире, работала директором училища.
В то же время трагическая смерть отца самым неожиданным образом повлияла на судьбу его детей.
— Старший закончил «бауманку», и через некоторое время получил приглашение на работу в КГБ, — рассказывает Валентина Ивановна. — Он дал согласие. Проверяли его около полугода и в результате свое приглашение отозвали. Аргумент был такой: «На работе в КГБ вы получите возможность отомстить за смерть своего отца». С младшим вышло еще хуже. Еще на суде над пограничником, где он посмел сказать, что все было совсем не так, как рассказывали дознаватели. Ему пригрозили, чтобы он держал язык за зубами, иначе будут неприятности. Так, в общем-то, и случилось. После окончания с отличием мореходного училища с прекрасным знанием английского языка он пять лет не мог получить визы для зарубежных рейсов. Опасались, что останется за границей. И только после дачи взятки визу открыли.
После развала СССР оба сына смогли сами решать, кем работать и где жить. Сейчас один в Болгарии, второй — в Венгрии. Старшая внучка в Америке.
— Я гостила у сына несколько месяцев в Венгрии, — рассказывает Валентина Ивановна. — Хорошая страна, культурный народ. Но очень трудный язык. А мои годы, в этом году мне исполняется 80 лет, учить язык практически невозможно. В России мне тоже делать нечего. Вот и думаю, то ли переехать в Бердянск, то ли — к племяннице в Одессу. Была на кладбище у мужа. Надпись на могильной плите почти стерлась. Спасибо директору машиностроительного колледжа Эдуарду Шипульскому, моему старому другу, который помог привести могилу мужа в порядок.
Юрий ПЕРХУРОВ
Комментарии:
нет комментариев