Даже спустя десятилетие после окончания автошколы я помню состояние шока, с которым садился и вылезал из учебного автомобиля. В этот раз, уже в качестве журналиста, общаться с инструктором пришлось с заднего сиденья миниатюрного «Матиза», и в каждом из садящихся за руль учеников я узнавал себя прежнего. Единственное, что реально успокаивало, — в инструкторском кресле справа от руля сидел мастер, кроме сотни курсантов-водителей обучивший немало пилотов современных истребителей и сам 20 лет отдавший военной авиации.
Как вырастают крылья
Впервые Эдуард Касьяненко сел за руль еще в школе: еще в восьмом классе на тракторе возил силос, помогал брату отца. В автошколе учился теории при училище, а его первым инструктором по вождению был отец, имевший 30 лет стажа.
— Учил меня на газ-24, он и вывел меня на дорогу, — вспоминает Эдуард Васильевич, — а после волги приходилось водить 25 автомобилей разных видов.
После школы будущий летчик наметил себе два пути — или одесская мореходка, либо авиация. В Одессе экзамен был позже, потому в 1979 году поехал поступать на летчика в челябинское высшее военное краснознаменное училище штурманов, откуда четыре года спустя выпустился офицером. Служил штурманом в боевых полках, освоил семь типов самолетов, был инструктором. Последняя летная должность — штурман звена на истребителе-бомбардировщике фронтовой авиации Су-24 в бердянском полку.
— Пилотом я не был, но органы управления дублировались, потому вмешиваться в управление я мог, — вспоминает Эдуард Касьяненко, — особенно когда стал инструктором: со мной сидел молодой лейтенант, летчик, а справа я штурманом, сажал самостоятельно и пилотировал машину в зоне.
Инструктор сухопутных пилотов
Как и большинство друзей-авиаторов, его сократили, ничего не предложив взамен. Пришлось в 36 лет уйти на пенсию. После сокращения в 1997 году пытался осуществить юношескую мечту и начать карьеру моряка, ездил поступать в Мариуполь, но по финансовым возможностям не потянул. Как мог, так и выживал: работал завскладом, затем восемь лет — водителем-экспедитором на почте.
Уже третий год — инструктор в автошколе, куда, по собственному признанию, попал случайно, но оказался на своем месте. За три неполных года курс из 20 уроков по вождению у Эдуарда Касьяненко прошли 82 бердянца и еще около десяти приезжих. О том, как робкие новички становятся хозяевами дорог, он рассказал читателям «Делового».
— Эдуард Васильевич, у Вас есть своя собственная методика?
— Не каждый хороший водитель может быть инструктором: друзья часто приводят ко мне своих жен, на которых, только начав учить, начинают кричать в машине. А кричать нельзя, особенно на женщин. Тут нужна огромная выдержка, а во вторых нужно уметь донести, объяснить, как это сделать. У каждого инструктора своя методика, и я в чужой монастырь не лезу — мне это неинтересно. Моя — ни в коем случае не повышать голос во время обучения. К каждому человеку требуется свой подход: если я вижу, что курсанта надо «бросить под танк», я его вывожу на перекрестки. Если с учеником надо два дня поработать над теорией, а потом выйти на дорогу — я так и делаю. Может или не может ездить новый ученик, я вижу сразу, с первого поворота. Опыт инструкторской работы в авиации позволяет мне за два часа разговора просчитать, кто собеседник по психотипу (так нас «натаскивали» еще в авиации). «Летчики» в смысле «безбашенные гонщики» мне не попадались. Сейчас у меня в группе ученик, который умеет ездить и захотел это продемонстрировать. Только сел, говорю: спокойно, тихо, это тебе не нужно... Аккуратно ему объяснил, что так быстро, как он пытался, люди долго не ездят — мой жизненный опыт позволяет об этом говорить. Нужно ездить быстро, но аккуратно, думая обо всех окружающих. Когда занимаюсь с курсантом, сконцентрирован только на его действиях. Знакомые часто говорят, что при встрече мне сигналят, здороваются. Объясняю, что не стоит этого делать, к тому же ученик пугается. Сам сигналом пользуюсь лишь в аварийной ситуации.
— Кого чаще приходится учить — мужчин или женщин?
— У нас сейчас мир перевернулся — эмансипация, девушки хотят все бразды правления взять на себя. Вот и моим первым учеником была женщина Наталья. Одно дело — инструкторская работа на самолете, совсем иное — на автомобиле. Летчики — сплошь мужчины, а в водители все больше идут женщины. На них кричать за рулем — последнее дело. Большинство курсантов автошколы — представительницы слабого пола, это 60-70% слушателей. Кроме того, учу на женской модели.
В подтверждение слов инструктора свою реплику вставляет сидящая за рулем Наталья. Признается, что всегда мечтала сесть за руль, и машину — «Фольксваген Поло» — купила для себя, муж не хотел. Еще один повод получить права — иногда нужна помощь мужу, довезти его домой после «гулянки».
— В основном для этого мужики и отдают жен на вождение, чтобы потом эксплуатировать: сама отвезла ребенка в сад, а его пьяного привезла с шашлыков, — подтверждает Эдуард.
— В программу обучения входит культура поведения на дороге?
— Этому научить нельзя, если мама с папой с детства не привили. К примеру, летом вся улица Дюмина — сплошная парковка, и выехать задним ходом проблематично. У кого есть культура вождения — остановится и «моргнет». А в ответ шоферское «спасибо» — кратковременное включение аварийки. Еще одно проявление водительской вежливости: стоит кто-то на второстепенной и уже битый час мучается, пытаясь влиться в поток — уступи, подмигнув. Опять же вежливый поблагодарит. Иногда бывает загадочная ситуация: идет на подъем фура, при попытке обгона которой ее водила включает левый поворот. Ты по тормозам, затем ситуация повторяется. Понять ничего не можешь, выезжаешь на бугор, — мимо проносится «Мерс». Шофер грузовика, которого на чем свет стоит ругаешь, тебя спасал, рассчитав твою траекторию обгона: особенно при гололеде такой маневр и последующее торможение неизбежно приведут к заносу. Это уже непросто культура вождения — это взаимовыручка.
По словам Эдуарда, другие участники движения по-разному реагируют на учебный автомобиль: одни психуют, а другие терпеливо ждут.
— Соотношение тех и других — 50 на 50, и все зависит от культуры вождения. Один вспоминает свои первые километры и делает поправку на неопытность, а другой вспоминать не хочет. Знаю одного человека, который сказал: у меня иномарка — пусть меня пропускают. Как можно с такими ездить по одним дорогам?
— Что больше всего мешает в Вашей работе?
— Самый главный враг ученика — закрепощенность и волнение, от этого все ошибки. На первом вождении «зажимаются» все, страх присутствует в той или иной степени, особенно на перекрестках. Расслабляю их спокойным монотонным голосом, если вижу, что пилотирует спокойно, можно и анекдот рассказать на прямой. Чтобы сел — и все «по барабану», таких у меня не было. Я их уговариваю на первом вождении: расслабьтесь полностью — я за вас отвечаю, а они не могут. Прозрение наступает у кого как, где-то после 3-4 выезда.
Чтобы вселить уверенность, по словам Эдуарда, он каждый выезд «бомбит» с учениками самое сложное: спорткомплекс, Горбатый мост, на хлебокомбинате поворот налево на ул.Орджоникидзе, развязка возле универмага на Мазина. Остроту ситуации, по мнению инструктора, здесь придает как интенсивность движения, так и дефицит дорожных знаков.
— Гаишники рапортуют о высокой аварийности, а какая она будет, если по городу сплошные «капканы». При движении от Горбатого моста по Лиепайской и навстречу по Карла Маркса возле универмага нет указателей, что ты двигаешься по главной. Приезжие сразу пропускают помеху справа, в итоге в курортный сезон при интенсивном движении гарантирован затор. Нет информации о приоритете при повороте с Кирова на Морозова, на кольце на поселке Восьмое Марта, а также во многих других местах. В итоге иногородние водители справедливо жалуются, что в Бердянске ездить невозможно: одна улица входная — две выходных, а «сканировать» знаки на второстепенных дорогах при активном движении невозможно.
Чтобы навести порядок, всего требуется установить 24 знака на перекрестках. В Европе все четко — на каждом перекрестке максимум информации, и побывав за годы службы в семи странах, знаю об этом не понаслышке. Если на-
учиться водить у нас — на автобанах развитых стран водителю вообще делать нечего: недостижимое качество дорог плюс информативность знаков позволяет рулить на автопилоте. Кроме знаков и маневров соседей, надо еще успевать реагировать на ямы.
— А как относятся к учебным автомобилям стражи дорог?
— Никакой лояльности нет: в случае малейшего прегрешения «шлепают» нас, как и всех водителей. Сколько было моментов на перекрестках, когда ученик при виде автоинспектора бросал сцепление и глушил двигатель. А у меня только две педали: тормоз и сцепление. Пока приведешь его в чувство — а ты уже нарушил, и ответственность за это на мне. Инспектора не представляют, что происходит в машине: я, может, сознательно позволяю ученику ошибиться и заглохнуть, естественно не создавая аварийной ситуации. Если я буду дергать педалями — как он поймет, как надо действовать? Один гаишник мне сказал — езжайте учиться на аэродром. Разве после автошколы ездят по аэродрому? На тех же перекрестках бывают экстремальные ситуации, особенно у женщин. У одной из-за машины вылетел пацан с мячом — успел среагировать и остановиться в полуметре от него. Вождение для перепуганной ученицы в этот день закончилось. Выручает директор, благодаря которому разруливаются ситуации.
— С оглядкой на ваш опыт кто лучше водит — женщины или мужчины?
— Женщина и мужчина — два разных человека: она думает эмоциями, а он — мозгами. В усложненной ситуации женщина принимает неправильное решение. У мужика наоборот: чем эстремальнее, тем четче он действует. Так задумано природой, что когда женщин захлестывают эмоции, голова отключается. Зато дамы водят гораздо аккуратней. Что касается стереотипа «блондинка за рулем» — это полная чушь, гораздо чаще встречаются «блондины». У меня была группа, где девушки пошли с первого вождения, а пацанов выпустил в город только на третьем.
— Всем ученикам хватает основного курса и есть ли возможность поучиться дополнительно?
— Возможностью брать дополнительные уроки курсанты пользуются очень редко. Как правило, это люди, которым не дано водить машину: человек просто не в состоянии адекватно реагировать на дорожную ситуацию, нет навыков распределения внимания. Но если есть бешеное желание, даже такие ученики своего добиваются. Были такие ученики, которые проходили по два курса вождения подряд, и сейчас уверенно водят.
Теорию преподают преподаватели, и от их компетентности также многое зависит. Я в принципе по знакам объяснять не должен, но на первом вождении знаков никто не видит.
В городе я за них спокоен — все узкие моменты мы «разжевываем» до полного переваривания. Но чтобы научиться всему, нужно учиться вождению зимой в гололед, да чтоб по городу ездили трамваи. У меня были два человека, которые специально учились зимой, чтобы научиться выводить машину из управляемого заноса.
Иногда даю частные уроки: как правило, по завершению курса обучения раздаются звонки от курсанток, купивших автомобиль: Эдик, стою перед машиной и не знаю, что с ней делать. Говорю — садись и езжай. Приходится с ней проехаться на родном автомобиле, чтобы привыкла и вросла. А мужики после курсов сели и поехали. Хотя для повседневного передвижения, особенно женщинам, «полицейские» развороты не нужны.
— А как насчет собственного мастерства вождения: не теряется в общении с новичками?
— Каждый день оттачивается и свое мастерство, и здесь «потолка» нет, как и в авиации: там мы летали через день, иначе спустя месяц простоя натренированность теряется. Езди хоть до 80 лет — техника вождения будет постоянно шлифоваться. Другое дело, что распределение внимания с годами ухудшается, отчего на дороге начинаешь «пороть бока»: например левый поворот при перестроении забыл включить. Когда внимание идет на убыль, даже самый богатый опыт выручает не всегда. Я тоже учусь постоянно, в том числе и у учеников. По натуре я холерик, и сдержать себя порой тяжело. Бывает, что спокойные рассудительные курсанты сами меня успокаивают, когда на дороге в учебной машине мне нахамят водители со стажем. Есть чему поучиться: у самого мандраж, а он еще и инструктора успокаивает.
— В каждой профессии есть проявления профессиональной деформации, у Вас они в чем выражаются?
— Когда еду со знакомыми в машине, пусть даже за рулем профессионал — постоянно хватаюсь за руль: у водителя траектория своя, а у меня своя. Или сижу и приговариваю: «пошли, пошли, пошли, газу-газу». Успокаиваюсь спустя минут десять. Потому учу курсантов: в машине может быть только один водитель — за рулем. Девочкам так и говорю: в машину сели — не дай бог муж вам что-то скажет; должна ехать сама. И никогда не слушай подсказок типа «справа свободно», пока сама не убедишься в этом. На этих ситуациях обжигались мои знакомые: поворот с большим изломом, и пассажиру было лень довернуть голову и удостовериться в отсутствии помехи справа, в итоге неожиданный удар в бок и куча проблем.
— С авиацией завязали или есть желание вернуться?
— Если бы не развал Союза — летал бы и летал. Сколько раз пытался восстановиться, но куда не сунься — везде заслоны. Сын перенял мою любовь к небу, готовился поступать в летное училище, но в 2002 году харьковское училище выпустило бакалавров с налетом 30 часов —кому нужны такие летчики? Я выпускался с налетом 330 часов, а эти ребята расползлись кто куда. Уверен, что летной работой никто из них не занимается, а из моего выпуска ребята летают до сих пор. Я профессионал, но сын знал о самолетах больше моего: все типы самолетов и их характеристики. Жаль, что ничего не получилось — авиация, собственно как и вся армия, у нас в загоне. Отчаиваться не собираюсь, и хотя по финансовым возможностям пока развернуться не могу — когда-нибудь куплю себе дельтаплан, а сын нацелился на легкомоторный самолет.
Досье «Делового»
Эдуард Касьяненко родился в 1962 году в городе Вытегра Вологодской области на берегу Онежского озера. Более двух лет на одном месте не жил — ездил по Союзу, так как отец — военный. Поменяв около десятка школ, десятилетку окончил в Молдавии. В 1983 году закончил челябинское высшее военное краснознаменное училище штурманов и 20 лет прослужил в военной авиации. После сокращения части был завскладом и водителем-экспедитором, последние три года — инструктор по вождению бердянской автошколы всеукраинского союза автомобилистов. Женат, в семье двое взрослых детей.
Алексей ДУДАРЕВ
Комментарии:
нет комментариев