В художественный музей со школьной экскурсией ходили все. Станет ли для молодых людей этот поход чем-то большим, чем возможностью прогулки с толпой одноклассников, зависит от экскурсовода. Хочешь, чтобы тебя услышали, когда говоришь о действительно важном, становись актером. Эта стезя оказалась вполне по плечу сотруднику бердянского Художественного музея им. Бродского Алевтине Кривановой.
Современный музей, оставаясь собранием выдающихся произведений искусства, оказался перед дилеммой: чтобы успеть познакомить потенциальных зрителей с культурным наследием, надо пожертвовать статичностью. Музей сделала шаг навстречу — даже не имея возможности приехать в Бердянск, молодые люди, проживающие в районе, могут услышать лекции сотрудников музея прямо в школах. Чтобы информация, важная для формирования личности, правильно усвоилась, надо подготовить восприятие. Мало озвучить материал — он должен стать понятным, совпасть с мироощущением, не быть чужим привнесением. В этом — задача экскурсовода «новой формации».
— Мы давно ходим по школам с лекциями. Тему каждый сотрудник выбирает и разрабатывает сам. Если биографию художника рассказывать, как это написано в энциклопедии, детям будет неинтересно. А моя задача преподнести так, чтобы ребенок понял и запомнил. Я решила рассказывать сказки о художниках — об Айвазовском и Шишкине. Первые сказки не мои, — я их нашла, но далее, пользуясь полученным опытом, сама написала сказку о Бродском. Даже имя — Бродский Исаак Израилевич — тяжелое для произнесения, младшим ребятам сложно запомнить, а знать о создателе музея и выдающемся художнике надо. Основой сказки стала картина «На острове Капри». Она хранится в фондах музея, лишь иногда вывешивается. Кажется, получилось — когда спустя год я приходила в школу, дети бросались обнимать меня: «А мы помним! Вы нам рассказывали о Шишкине, Айвазовском, Бродском!» При этом как меня зовут, они могут и не запоминать. Но самое-то главное помнят… В гимназии №2 учительница мне с таким восторгом сказала: «Когда Вы ушли, весь класс схватил карандаши и принялся рисовать — кто море, кто лес, — все, о чем Вы рассказывали».
Алевтина Анатольевна Криванова родилась 1 апреля 1969 года в с. Андровка. Вскоре ее семья переехала в Бердянск. Алевтина росла творческим ребенком, мечтала быть учителем рисования. Окончила БГПУ по специальности «учитель младших классов». Долгое время посвящала себя только семье и воспитанию сына, но, будучи разносторонней личностью, реализовала свой потенциал: работала лаборантом в БГПУ (кафедра дошкольного воспитания), социальным педагогом в центре реабилитации «Забота». Более трех лет работает в Художественном музее им. Бродского. Увлекается восточными танцами, участница и призер многих конкурсов.
— Как сочиняется сказка о художнике?
— В моем распоряжении были книги исследователей, картины и автобиография Бродского «Мой жизненный путь» — соответственно, личные впечатления человека, его собственный взгляд. Это все надо было адаптировать для детского восприятия. На полотне «На острове Капри» изображен ослик — а ребенок заметит где бы то ни было в первую очередь живое существо. Из этого получилась целая история, как художник приехал на остров, и что это значило для его творчества. Когда я прихожу с этой сказкой, дети очень легко идут на контакт, мне легко работать. Бывали ситуации, когда учителя предупреждали: «Вот эти у нас — хулиганы, ничего слушать не будут, лишь бы тихо сидели — и то хорошо!» Неправда: когда интересно, все внимательно слушают, отвечают на вопросы, активно реагируют.
— Работа со взрослой аудиторией отличается от детской?
— Пожалуй, всегда надо чувствовать публику, и, приступая к работе, начинать перевоплощаться. Начинается игра одного актера. Работаешь с ребенком или взрослым — входишь в этот образ. Один и тот же текст можно рассказывать по-разному бессчетное количество раз. Можно подать сухо, а можно — эмоционально, и тот же материал произведет совершенно другое впечатление. Здесь играет роль и интонация, и движение, и игра с голосом — тише-громче, никакого превосходства — необходимо быть со зрителем на равных, при этом нужно учитывать, что аудитория по-разному подготовлена.
— Среди выездных лекций есть запомнившаяся Вам сильнее прочих?
— Я читала лекцию об истории иконописи в Виноградарном техникуме. Тема серьезная и вместе с тем трогательная. В классе сидели 24 юноши — надо было завладеть их вниманием и настроить таким образом, чтобы весь материал пошел им впрок. В результате ребята слушали, раскрыв рты, и в конце благодарили. Если вначале я и испытываю какое-то волнение, то в процессе, окунаясь в рассказ, переживаю его заново. Это сродни работе с экскурсиями — должно быть погружение в материал, надо быть персонажем, понятным людям.
— Возникает ли при контакте со зрителем эмоциональная отдача?
— Конечно же, все люди разные. И приходят в музей или на лекцию со своим настроем, своей программой. Далеко не все открыты, как на ладошке. Передо мной задача все равно донести человеку информацию. Из фильма «Место встречи изменить нельзя» я взяла на вооружение «правила Глеба Жеглова»: нужно расположить человека к себе, «затянуть» в свой мир, заставить играть по своим правилам. В данном случае — заставить слушать, заинтересовать, дать проникнуться материалом. В гимназии №2 после лекции об иконописи у педагогов были слезы на глазах, а дети зааплодировали. Я не ожидала. Есть такие темы — сколько их ни пересказывай, все равно ком в горле, о них нельзя говорить равнодушно.
— Раньше люди просто жили в окружении настоящих вещей, пусть только занимавшие высшее социальное положение. Сейчас это все доступно в экспозициях музеев, но изменился информационный контекст современного человека. Как объяснить молодежи, выросшей на продуктах поп-культуры, зачем нужно знать классику?
— Современные дети не часто сталкиваются с подобными темами — но тем и хороши наши лекции в учебных заведениях, мы, конечно, ограничены временными рамками, но тем ярче впечатления даем детям. Наши лекции позволяют увидеть разницу классической и массовой культуры, понять, что такое истоки. Для наших детей сейчас, слава Богу, все это возрождается, — я имею в виду духовную составляющую. Отстраиваются и реставрируются храмы. Я сейчас много читаю лекций, езжу по району: бываю в Димитровке, Троянах, Андровке. В Васильевке ребята оказались очень подготовлены — знали, что такое икона, кто изображен, как с иконой обращаться, я приехала не на пустое место. Когда видишь, что знания, которые несешь, попадают в нужную почву, это очень радует. Чтобы это произошло, надо быть актером.
— Какие новые проекты художественный музей собирается презентовать в ближайшем будущем?
— Работаем сейчас над своеобразным фестивалем — «Котофест». Многие любят кошек, и при этом на улицах все равно остается множество бродячих животных. Мы хотим, чтобы это было больше, чем выставка: музейная экспозиция и благотворительная акция с привлечением многих неравнодушных среди творческих людей и тех, кто в состоянии решить хоть часть проблемы животных в городе. С тех пор, как в 2004 году ООН объявила первый день весны Днем кошек, во всем мире его празднуют. 1 марта мы откроем проект, и все собранные средства переведем на счет Службы защиты животных — для создания в нашем городе приюта для животных. Над этим давно работает наша Служба защиты животных, и у них получится — они большие молодцы, очень целеустремленные, а мы только немножко поможем. На выставке будет представлена живопись, графика, декоративно-прикладные произведения — участвуют и художники-профессионалы, и аматоры. Тема «Котофеста» объединила многих.
— В чем еще Вы реализуетесь как творческая личность?
— У меня есть хобби вот уже на протяжении пяти лет — восточные танцы. Побывала на конкурсах в Евпатории, Одессе, Запорожье, Донецке. В своей возрастной категории сеньоров — бронзовый призер. В школу танцев меня пригласила двоюродная сестра, сама бы я, пожалуй, не решилась. Она просто записала меня и велела прийти на организационное собрание!
Поначалу я испытывала стеснение, думала, что такие тети уже не занимаются, но, к счастью, ошибалась. Начинала заниматься в ГДК, затем перешла в «Современник». Когда проходил конкурс «Бердянск имеет свои таланты», который организовывал Петр Гончарук, я заняла в своей категории первое место.
— Что для новичка может быть в танцах самым сложным?
— Сложнее всего начать заниматься собой. У нас существуют стереотипы — как взрослая женщина, «Марь Иванна», может ходить в кружок? Это же не серьезно! В детстве и юности многие занимаются творчеством, выступают на сцене. Затем наступает период, когда себе не принадлежишь, воспитываешь детей и занимаешься домом. Но дети вырастают — и обнаруживаешь, что можно уделить внимание и себе. Занятия танцами для меня открыли целый мир — весь день я на работе, а вечером, когда день, казалось бы, уже окончен, у меня есть собственное время для увлечения. Это такой стимул быть бодрой! Если нравится заниматься, значит, и для себя время грамотно скомпонуешь. Какие бы заботы не одолевали — переступая порог зала, их с собой не берешь, остаешься только с танцем. Раньше я не понимала восточную музыку, теперь же слышу, насколько она мелодична, какие возможности для пластики открывает. И для самосовершенствования занятия танцем важны — за пять лет можно так себя развить, раскрыть собственный потенциал! Сейчас я придумываю костюмы и ставлю танцы для себя уже сама, эта сфера позволяет рассказать то, что, возможно, не выскажешь словами. И, конечно, физическая сторона: заниматься танцем очень полезно для здоровья, чувствуешь себя бабочкой, готовой к полету, можешь заниматься на равных с молодыми девушками. Возраст и внешность не играют роли в занятиях восточными танцами, но это увлечение неизменно ведет к положительным изменениям — и в самочувствии, и в самооценке.
Екатерина ВЬЮНКОВА
Комментарии:
нет комментариев