Когда отец — военный моряк, а старший брат — морской спецназовец, нет смысла ломать голову над выбором профессии: будущее будет связано только с морем. Однако на сломе эпох катаклизмы истории способны кардинально повлиять на человеческие судьбы: Олегу Новику не довелось стать капитаном танкера. Зато уже 12 лет он стоит у штурвала бердянского Клуба юных моряков, где сам делал первые шаги по освоению морских специальностей.
Морская династия
Отец Олега Новика — военно-морской офицер, во времена Хрущева служил капитан-лейтенантом в Севастополе. По окончанию службы перебрался на историческую родину в Бердянск, откуда родом были предки-казаки. Брат отслужил «срочную» шифровальщиком в морском осназе на Кубе. Впитывая рассказы старших о суровой мужской работе, о чем еще мечтать мальчишке, как не о покорении бескрайних просторов?
— Мы все — выкормыши советской империи, где у молодежи был совсем другой менталитет: мальчишки поголовно мечтали стать летчиками, космонавтами, моряками либо врачами, — вспоминает Олег Глебович. — В нашей компании сразу сделали ставку на море, и я, как и трое моих школьных друзей, готовился поступать в мореходку. Тогда профессия моряка загранплавания была одной из самых престижных в СССР, конкурс был 10-12 человек на место. Новороссийск, где я учился на судоводителя, был основным нефтеналивным портом СССР, и согласно специализации нашего училища, передо мной в перспективе маячила карьера капитана танкера.
Сухопутный капитан
В Закавказском военном округе Олег Глебович отслужил старшиной роты и участвовал в миротворческих операциях в период волнений в Спитаке и Сумгаите. Последствия поставили крест на карьере капитана: медкомиссия в мореходке «срезала» за посаженное зрение, раздробленную правую кисть руки и отголоски «механических повреждений внутренних органов», полученных при эвакуации армянских беженцев с территории Азербайджана. Однако и сама обстановка тех лет изменила планы вчерашнего солдата.
— В 89-90 годах Горбачев начал сдавать флот на металлолом, начали создаваться сменные экипажи. Моих бывших сокурсников после полугода плавания «временно» списали на берег. Три года учиться, чтобы потом работать матросом — я себе такой судьбы не захотел, о чем не жалею. Судьба троих школьных друзей сложилась по-разному: Дима Вагошин до недавнего времени работал в Дунайском пароходстве, Игорь Долженко рыбачит в Бердянске, а еще один закончил карьеру судоводителя, торгует машинами.
Если честно, после «дембеля» сначала шел по накатанной — где-то годик входил в мирную жизнь, а затем втянулся. Спасибо мореходке, где меня научили главному — самообразовываться, а преподаватели нужны лишь для поправки курса. Я перевелся на третий курс Бердянского пединститута и закончил с дипломом «трудовика». В школу меня не тянуло, а благодаря вакансии сразу пошел в КЮМ руководить кружком судомоделизма.
— Олег Глебович, сколько кружков и секций на Вашем личном счету?
— Система спорта и внешкольного образования до сих пор базируется на советских методиках. Тогда было три преимущества: было больше детей, колоссальная государственная информационная и финансовая поддержка и, главное, — еще не было компъютеров.
Из спортивных достижений — третий взрослый по парусному спорту и по легкой атлетике в толкании ядра. Еще в моем активе — первый юношеский по классической борьбе, кроме того, компанией занимались боксом и самбо. В Клубе юных моряков от завода «Азовкабель» своими руками клеил модели кораблей, научился ходить на яле, нашими тренерами были Николай Кипайкин и Николай Кашлев, с которыми я девятиклассником дошел до первенства Украины в классе «Летучий голландец» и «470». Многие оббегали по десятку кружков пока находили себя, в моделизме оставались самые усидчивые.
— Вы помните свою первую модель корабля?
— Первое мое изделие — коч, старинное поморское судно архангельских мореходов, которое я делал в одиночку: Петр Петрович Подзолкин был индивидуалистом и нас так учил. У мальчишек свои забавы: после шести месяцев кропотливой работы испытывали мореходные качества в воде, а затем, чтобы было еще интересней — взорвали. Последняя сделанная мною копия — бумажный линкор, который дома осилил за полтора года. В кружке моделизма мы занимались изготовлением художественных моделей-копий. Чтобы сделать солидную модель по технологии тех времен, уходило от полугода до трех лет. Прежде бердянская школа судомоделизма широко славилась, моим первым учителем был как раз Подзолкин, который делал модели лично Брежневу.
Тогда был фурор с «Малой землей» — выходили книжки, воздвигались памятники и стеллы — а Петр Петрович сделал бронекатер, с которого Брежнев высаживался. Отобрали подарок от Запорожской области и потом от всей Украины вручили. Генсек подарок оценил, и впоследствии модели бердянского мастера очень ценились на уровне первых секретарей обкомов и райкомов партии в качестве сувениров. Есть работа Петра Подзолкина и в краеведческом музее, а на проходной порта стоит красавец-парусник.
— Работы Петра Петровича стоят в Адмиралтейском музее, да и кораблик в окне бывшего здания клуба, который многие помнят — клипер «Ариель», к которому приложил руку и я — тоже его рук дело. Даже в те времена было немало ценителей, делавших частные заказы и плативших хорошие деньги: 3 000 рублей стоила реконструкция петровского фрегата «Предистинация». Первый экземпляр ушел, а второй, где есть и мой труд, я выкупил у семьи Петра Петровича за 500 грн и поставил у себя в кабинете.
— Как Вам работалось уже в качестве руководителя кружка судомоделизма?
— Работа с мелким инструментом, фанерой и краской дает навыки, которые пригодятся в последующей жизни. Тем более, по доброте душевной свою волю никогда не навязывал: если парень нацелился сделать полочку в подарок маме или ажурный светильник — я только «за», и в своей помощи не отказываю. Делали даже макеты арбалетов, лишь на ножи и луки было табу. Сейчас всегда можно пойти по пути наименьшего сопротивления: рынок предлагает любую модель в комплектации по выбору — от чертежей до собранной модели под раскраску. Детские конструкторы просто изумительны — но цены зашкаливают.
«Конфетная» экономика
В 90-е годы Олегу Новику пришлось работать с воспитанниками школы-интерната, где собственноручно сделанные поделки имели особую стоимость.
— Игрушек в магазинах, как и всего прочего, просто не было, мы выпиливали пистолетики и бумеранги, контурные модели самолетов из трех частей и «дракары» — ладьи викингов. Товарообмен шел внутри: выпиленный и раскрашенный фанерный пистолетик стоил четыре конфеты или два апельсина. Однажды пятиклассник смастерил три пистолета и спустя время принес два апельсина — мою долю. Я отказывался, но дольку, чтоб никого не обидеть, пришлось съесть.
В работе с такими детьми, по мнению Олега Глебовича, кроме сильной психологической нагрузки есть и свои плюсы — большая наполняемость групп. С распространенными здесь элементами «дедовщины» он боролся своими методами. Хотя убрать за собой рабочее место было святой обязанностью, никто из членов кружка не хотел быть дежурным и убирать после занятий.
Алексей ДУДАРЕВ
Комментарии:
нет комментариев