Вот уже несколько месяцев подряд беседы протоиерея Олега Николаева, настоятеля храма во имя Святой Троицы, приносят многим читателям «Делового» долгожданную искру любви и утешения, веры и надежды. Читайте, думайте, анализируйте, уходите от зла, учитесь делать добро.
— Как понимать послание к Коринфянам о любви?
— Как я пронимаю, вопрос касается тринадцатой главы 1 послания к Коринфянам апостола Павла. Этот отрывок еще с древнейших времен стали называть «Гимном любви»:
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится.
Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое.
Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан.
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».
О какой же любви говорит нам апостол? Ведь этим словом сейчас обозначают самые разнообразные состояния человеческих взаимоотношений. Например, разврат, блуд, прелюбодеяния, различные девиантные состояния (гомосексуализм, садизм и т. п.) тоже называют любовью. В последние десятилетия в обывательском лексиконе появился термин «свободная любовь», которая подразумевает полное отсутствие какой-либо ответственности партнеров (так модно сегодня называть любовников) друг перед другом. В основном, под термином любовь наши современники понимают физические, плотские взаимоотношения между людьми. Об этой ли «любви» говорит апостол Павел в своем послании? Конечно же, нет. В греческом языке, в отличие от русского или украинского языков, для обозначения понятия любовь, используются четыре разных слова. Каждое из них имеет свою, четко очерченную область применения.
Эрос — страстная любовь, влюбленность, основанная на физическом влечении.
Филия — дружба, приязнь одного человека к другому.
Сторге — семейная, родственная любовь, привязанность.
Агапэ — любовь возвышенная, божественная любовь. Жертвенная любовь, любовь к ближнему.
Именно об «агапэ» — любви божественной, духовной, жертвенной и пишет Павел коринфским христианам. Такая любовь является внутренней движущей силой христианской жизни. Она живет не собственной выгодой и удовольствием, а пользой другого человека. Иисус Христос, желая показать своим ученикам, что такая любовь превосходит всякие земные подвиги, говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Такая духовная христианская любовь неистощимый источник всякого добра, по сути это не что иное, как самопожертвование.
Теперь попробуем хоть немного понять текст этого отрывка.
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий».
«И смотри, с чего начинает он: прежде всего с того, что они (жители Коринфа, — прим. автора) почитали удивительным и великим, то есть с дара языков, и, говоря об этом даре, представляет его не таким, какой они имели, но гораздо большим. Не сказал: аще языки глаголю, но: аще языки человеческими глаголю. Что значит человеческими? — Языками всех народов вселенной. Не довольствуясь и этим увеличением, прибавляет еще другое, гораздо большее: и ангельскими, говорит. Не просто сказал: тогда я ничто, но: бых яко медь звеняща, нечто бесчувственное и бездушное, издающее звук попусту, без цели и без всякой пользы, и не только пользы никому не приносящее, но для многих кажущееся беспокойным, тягостным и несносным» (слово «кимвал» означает трещетку, — прим. автора) (святитель Иоанн Златоуст).
«Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто».
В этом стихе апостол говорит о внутренних духовных дарованиях, таких как пророчества, чудотворения, глубоких познаниях христианского вероучения. Но, сами по себе, без христианской любви эти дарования не имеют никакой пользы. К примеру, многие современные чудотворцы (экстрасенсы, гадатели и пр.) творят массу чудес, чем увлекают неопытных, неокрепших духовно людей, в свои сети, зарабатывая на наивных клиентах, огромные состояния. Но, чудеса эти не от Бога. Об этом говорит сам Господь: «Многие скажут Мне в тот день: Господи! Не от Твоего ли имени мы пророчествовали? И не Твоим ли именем бесов изгоняли? И не твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7, 22-23). Чудеса, лишенные христианской любви, не Божьи, а бесовские, а сам человек, творящий суетные чудеса — есть ничто.
«И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы».
От духовных дарований апостол переходит к самым высоким видам земных подвигов — раздаче своего богатства и преданию себя на сожжение. Павел смотрит на эти подвиги, как на дела внешние, при которых внутреннее состояние души может и не соответствовать внешнему виду. Можно все раздавать без любви, и решиться на смерть, тоже не имея любви. Если Бог смотрит, прежде всего, на сердце и по нему оценивает наши дела, то может статься, что и такого рода великие поступки не будут пред Богом иметь никакой цены, то есть не принесут никакой пользы.
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Далее апостол указывает нам на свойства подлинной любви. «Доказав, что без любви нет большой пользы ни от веры, ни от знания, ни от пророчества, ни от дара языков, ни даже от совершенной жизни и мученичества, Апостол описывает, как и необходимо было, беспримерную красоту ее, украшая ее изображение, как бы какими-нибудь красками, различными родами добродетели и тщательно соединяя все его части. Посему, возлюбленный, будь внимателен к сказанному и вникни в каждое слово с великим тщанием, дабы видеть и совершенство предмета, и искусство живописца. Смотри, с чего он начал и что поставил первою причиной всех благ. Что же именно? — Долготерпение» (святитель Иоанн Златоуст). Любовь долготерпит. Благодушно сносит все неприятности, оскорбления и напраслины, не поддаваясь движениям гнева или отмщения. Милосердствует: от других терпит неприятности, сама же не только никому не причиняет никакого зла, напротив, скорби других считает своими, и, сочувствуя другим, всячески старается облегчить их горе. Такая любовь как лекарство, исцеляющее раны, на всякую нужду, скорбь и немощь ближнего она не успокаивается, пока не утешит, не поможет, не умиротворит. Любовь не завидует ни чужим талантам, ни внешнему благосостоянию, ни отличиям, ни успеху в делах, и никакому благу и преимуществу другого пред собою. Это противно ее природе, существо ее есть желать, и делать другим одно добро. Очень важно обратить внимание читателей на то, что такая любовь — это не слепое сюсюкание с любым и по любому поводу. Настоящая христианская любовь всегда зрячая. Она без затруднений отличает добро от зла и никогда злу не потакает, а всегда сорадуется и помогает только добру.
В последних стихах этого отрывка апостол Павел говорит о будущей жизни людей, об их пребывании в мире ином, духовном. Там не понадобятся человеку ни знания, ни вера, так как не будет уже никаких таин и незнания — близость к Богу откроет все тайны мироздания и даст исчерпывающее понимание всего. И единственное, что понадобится человеку в Жизни Вечной — это любовь, которая никогда не прекратится.
Кто же может достичь такой любви, спросите вы? Что-то мы не видали такой даже у многих христиан. И это правда. Такую любовь нельзя заработать исполнением постов или молитвенных правил, исполнением иных аскетических подвигов или изменением внешности. Такая любовь — это Божий дар, который Господь раздает по Своему усмотрению тем, кто очищает свою душу и сердце от грехов и страстей. Это — идеал христианской любви, который становится реальностью в жизни тех, кого Православная Церковь называет святыми. А значит, дар такой любви можем получить и мы с вами, ведь все христиане призваны к святости.
— Правда ли, что глазной врач Филатов был православным христианином и свидетелем чуда прозрения безнадежно больного слепого мальчика?
— К сожалению, мне ничего не известно о чудесном исцелении слепого мальчика, свидетелем которого был известный офтальмолог В. П. Филатов. Скорее всего, это просто благочестивые слухи. Да и был ли Владимир Петрович воцерковленным православным христианином тоже остается загадкой. Ведь в советское время говорить открыто о своей религиозности было не безопасно. Судя по всему, доктор Филатов был человеком религиозно одаренным и неординарным: совестливым, неравнодушным, заботливым. По словам его учеников, даже безнадежным больным он никогда не отказывал в помощи, считая, что отбирать веру у больного — большой грех. Поэтому даже в самых тяжелых случаях говорил: «...Может быть удастся Вам помочь, наука ведь развивается».
Он вел переписку с больными. Письма в его институт с просьбой о помощи были нередко адресованы самым причудливым образом. Например, «Одесса. Поликлиника глазных операций»; «Одесса, институт экспериментальных усовершенствований»; «Одесса, поликлиника у Черного моря»; «Одесса, главному фельдшеру по глазам»; «Черное море, Филатову». Трудно переоценить вклад В. П. Филатова в отечественную медицину. Основанная им школа офтальмологии и сегодня продолжает занимать ведущие позиции в исследовании и лечении глазных болезней. Но кроме занятия медицинской практикой Владимир Петрович писал стихи и картины, музицировал, слыл философом, владел несколькими иностранными языками.
Вот одно из стихотворений, написанное им в последний год жизни и, которое может хотя бы отчасти, поможет нам заглянуть во внутренний мир великого ученого:
Прощай, Земля! Настало время
Мне изменить привычный путь!
И тела тягостное бремя
С души измученно стряхнуть.
Не помяну тебя я лихом,
Ты мне давала много раз
Дни проводить в приюте тихом
Под голос грома, в бури час.
Знавал я миги вдохновенья,
За истину победный бой,
Порой — молитву умиленья
И творчества порыв святой...
Татьяна ГОРЯЧЕВА
Комментарии:
нет комментариев