Александр Пивень пришел на работу в горотдел милиции еще мальчишкой, а ушел подполковником. Он отдал уголовному розыску 24 года своей жизни. За это время менялись начальники, менялся коллектив, менялись способы совершения преступлений, и только работа «мента» оставалась прежней: рутинной, но опасной, нужной, но неблагодарной, не прощающей слабинок и ошибок. Об этом и многом другом Александр Федорович рассказывает читателям «Делового».
— Александр Федорович, как Вы попали на работу в милицию?
— В милицию я попал, можно сказать, случайно. Тогда, после демобилизации, прежде чем получить паспорт в паспортном столе, нужно было поставить отметку в отделе кадров горотдела, там мне и рассказали, как хорошо работать в милиции.
— Кто тогда возглавлял горотдел?
— Это было как раз то время, когда Камаев уходил, а Тихоненко уже был и.о.
— Сколько сменилось начальников с тех пор, не считали?
— Ох, так сразу и не скажешь…восемь… Если с Камаевым считать, то девять.
— Чем Вы занимались, когда только пришли в отдел?
— Работал в патрульно-постовой службе, потом поступил в первоначальную школу милиции для сержантского состава. В 1987 году поступил в Херсонскую специальную школу МВД. В 1988 году была заварушка в Баку, весь наш курс направили туда, мы провели там полгода с перерывами, охраняли общественный порядок. В том же году недели две мы провели также в Геническе, когда там было неспокойно из-за татарских волнений. В 1989 году я окончил школу милиции и снова вернулся в Бердянск, в отделение уголовного розыска, с тех пор до 2009-го года я никуда не уходил.
— Чем отличался прежний коллектив горотдела от нынешнего?
— Раньше был костяк опытных людей, вокруг которых формировалась молодежь. Отделение делится на группы, в которую входит старший опер и помощники. Так вот, когда я пришел, то был единственным молодым в группе, а остальные проработали уже по 6-7 лет. Мне было у кого учиться, у кого спросить, если что-то не понятно. А сегодня, он два года проработал и уже получает старшего опера.
— А сколько, по-Вашему, должен проработать в милиции человек, чтобы считать себя профессионалом?
- Знаете, у нас говорят: «звезды ума не добавляют», можно проработать и год, и уже многому научится, а можно и пять проработать, и ничего не знать и не уметь. А ведь, сколько таких, которые просто делают вид, что что-то делают, к кому-то примазываются и постоянно говорят «мы»… Даже справку, как надо, составить не могут. Раньше умели составлять, почитаешь, и все понятно, все разжевано, по полочкам разложено. Это касается не только документов, но и сбора материалов, можно качественно собрать материал, а можно как попало…
— Как Вы думаете, в чем причина, что раньше работали так хорошо, а теперь иначе?
— Раньше стабильность была, раньше знали, что вовремя зарплату получат, и надбавки, и премию, если хорошо будешь работать, квартиру получишь. Тогда я только пришел, женился, мне сразу дали комнату в общежитии, потом квартиру. Был какой-то стимул для работы.
— А преступный мир изменился за это время?
— Не думаю, этот контингент никогда не меняется, меняются только способы, которыми совершаются преступления. Вот, помните, одно время было, шапки норковые срывали у прохожих, теперь шапки уже не ценятся, теперь сумочки вырывают, мобильные телефоны. Квартирные кражи всегда были и остаются, только теперь способ проникновения усовершенствовался. Раньше взламывали дверь, сегодня используют кислоту, заливают ее в замочную скважину, она разъедает внутренние детали и дверь можно открыть практически любым ключом. Или высверливают внутренности электродрелью на батарейках, тоненьким сверлом. Вот такая модернизация. Раньше стекла на окнах выдавливали, подложив газету, чтобы попасть в квартиру, теперь, когда почти везде стеклопакеты стоят, тоже пришлось несколько изменить тонкости способа проникновения. Лет 10 назад научились также проникать в квартиры, например, с крыш, даже на девятый этаж, используя оборудование, каким пользуются промышленные альпинисты.
— Какие преступления доставляли Вам больше всего проблем, были самыми трудными?
— Здесь нельзя разграничить: вот эти легкие, а вот эти — трудные. Преступление есть преступление, везде свои нюансы. В любом случае, когда раскрываешь преступление, получаешь одинаковое удовольствие, то ли найдешь вора, укравшего у бабушки 100 грн., то ли раскроешь какое-то резонансное преступление.
— Совершались ли раньше так называемые инфернальные мошенничества под видом снятия порчи и удавалось ли хоть однажды этих мошенниц поймать?
— Да. Эти мошенничества были всегда. Но поймать их не удавалось ни разу. Я думаю, что, все же, здесь имеет место гипноз, или какой-то близкий к этому способ воздействия на психику. Иначе не объяснишь, почему совершенно нормальные люди добровольно выносят и отдают незнакомкам все ценности. Каким-то способом они заставляют людей видеть то, чего нет, лягушек, змеек, и это производит на людей впечатление. Играет роль также умение изменять внешность.
— Неужели рядовой человек, не имеющий доступа к арсеналу гримера, способен настолько изменить внешность, чтобы его не узнали?
— Это не так сложно, как кажется. Однажды, помню, был такой случай, разбойное нападение на ул.Пионерской, 55, и девочка, свидетельница запомнила одного из нападавших, потому что он был со шрамом во всю щеку. Мы, конечно, искали человека со шрамом, и только потом, когда уже преступление раскрыли, узнали, в чем дело. Оказалось, преступник просто взял клей «Момент», или «Суперклей», выдавил из тюбика на щеку, клей стянул кожу, и получилось очень похоже на шрам. Любой парик очень меняет внешность, ведь человек, запоминает, как правило, то, что бросается в глаза.
— Вы помните первое преступление, которое Вы раскрыли?
— Конечно, помню. Я только пришел в горотдел, был еще молодой. Случился подрез на Набережной. Мы с опергруппой выехали сначала в больницу, потом на место, поговорили с сожительницей пострадавшего, осмотрели все, и я заметил надбитую бутылку, а на ее стекле — клок волос. Тогда я не знал, что это могло означать, и на всякий случай взял несколько волос, завернул в бумагу и спрятал в карман. Через какое-то время поступил звонок и сообщили, что в больницу поступил сторож одного строительного управления с пробитой головой. Поехали туда, и он рассказал, что якобы обходил территорию, когда неизвестный залез на забор и сверху ударил его бутылкой. Это было как-то неправдоподобно, и тут я вспомнил о клоке волос, взятом с предыдущего места преступления. Оказалось, волосы полностью, и по длине, и по цвету, совпадают. Я тогда прямо его спросил: «Что ты делал на Набережной?» И сторож сразу понял, что его раскрыли, и все рассказал. Сначала мужчины подрались, один получил бутылкой по голове, а второй — удар ножом.
— Приходилось ли Вам позднее встречаться с людьми, которых Вы в свое время «посадили»?
— Конечно, многие освобождаются, приходят, общаемся, как положено. Я ведь не виноват перед ними ни в чем, они сами виноваты. Они преступили закон, и за это получили наказание. Многие приходят, клянутся: «Я завязал», а потом начинают снова. Честно говоря, если человек попадает туда, то это уже путь на всю жизнь. Исключений очень мало, может быть, один из ста, не больше.
Ирина АННИНСКАЯ
Досье «Делового»
Александр Пивень родился 3 ноября 1964 году в селе Карла Маркса. Окончил Запорожскую первоначальную школу милиции сержантского состава, Херсонскую среднеспециальную школу милиции. После службы в армии, в феврале 1985 года, пришел на работу в Бердянский городской отдел милиции. 18 июня 2009 года вышел в отставку в звании подполковника.
Комментарии:
нет комментариев