Мало кто знает, что на следующий день после начала войны с немцами, 23 июня 1941 года, главным управлением Военно-Воздушных сил Красной Армии был утвержден макет нового самолета-штурмовика, который в историю авиации вошел под несколько замысловатым названием: БШ МоВ АМ. Расшифровывается эта аббревиатура следующим образом: бронированный штурмовик (БШ) Можаровского-Веневидова (МоВ) с поршневым авиадвигателем Александра Микулина (АМ). Оснащен штурмовик должен был быть так называемым толкающим винтом, отличавшимся от традиционного тем, что устанавливался он… за кабиной пилота. Винт такой, говоря по-простому, толкал самолет, а не тянул его. Ну, а вооружить бронештурмовик – летающий танк, по сути, собирались особой подвижной стрелково-пушечной установкой, разработанной лучшими в СССР специалистами авиационного вооружения – бердянцем Георгием Можаровским, работавшим в двадцатые годы с Сергеем Королевым, и Иваном Веневидовым из Питера. Использование этой системы, если не вдаваться в технические тонкости, позволяло пилоту вести огонь по цели и точно, и максимально эффективно. Конструкторы системы стали и авторами проекта самолета. А еще известно, что именно под их руководством вскоре после начала войны с немцами была перевооружена группа тяжелых бомбардировщиков и в ночь на 11 августа 1941 года, взлетев с аэродрома под Ленинградом, она взяла курс на Германию и спустя несколько часов столица Третьего рейха, войска которого вгрызались в территорию Советского Союза, подверглась бомбовому удару. Но об этом – чуть позже. Пока мы должны разобраться: действительно ли конструкторы авиавооружения стали авторами бронированного штурмовика с толкающим винтом?
Действительно. И произошло это вот почему: работавшие над созданием различных видов авиавооружения конструкторы авиазавода №32 Георгий Можаровский и Иван Веневидов просто-напросто не могли подобрать самолет, чтобы оснастить его своей – весьма эффективной, как были уверены, стрелково-пушечной установкой. И решили… создать такой самолет сами. И взялись за дело. А теперь – конкретнее: 29 декабря 1940 года в НИИ Военно-Воздушных сил Красной Армии поступил эскизный проект одноместного бронированного штурмовика БШ МВ с мотором АМ-38, вооруженного подвижной комбинированной стрелково-пушечной установкой. Дополнительные материалы по машине поступили 25 января 1941 года, а заключение по эскизному проекту, к работе над которым подключился известный авиаконструктор Александр Архангельский, начальник НИИ генерал-майор авиации Александр Филин утвердил 12 марта 41-го. И уже 1 апреля нарком авиационной промышленности Алексей Шахурин подписал приказ «О проектировании и постройке самолета МоВ-2 с мотором АМ-38 конструкции Можаровского Г. М. и Веневидова И. В.». Проектирование возлагалось на завод №32, где, как я уже отмечал, работали авторы проекта, а постройка — на завод №89. Любопытно, что изначально машина шифровалась инициалами МВ, но именно нарком собственной рукой подправил ее имя: МоВ, сделав акцент на фамилии бердянца.
В соответствии с постановлением Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) – вот на каком, на самом высоком, уровне решался вопрос о будущем штурмовике, первый экземпляр самолета должен был быть предъявлен на заводские испытания 1 сентября 1941 года, а второй — 1 ноября. Государственные же испытания машины должны были начаться 15 октября. О том же, что должен был представлять из себя бронештурмовик, рассказали в своей книге «Штурмовики Красной Армии» Владимир Петров и Олега Растренин: первый экземпляр БШ МоВ должен был иметь подвижную батарею с четырьмя 20-мм пушками и четырьмя 7,62-мм пулеметами. В крыльях предусматривалась установка еще четырех пулеметов. Плюс бомбовая нагрузка – до 250 килограммов. Полный вес брони — 600 килограммов; в подвижной батарее второго экземпляра предполагалось наличие двух пушек калибра 23-мм и четырех 7,62-мм пулеметов. А два 12,7-мм пулемета предполагалось разместить в крыльях. Как я уже говорил, протокол макета самолета БШ МоВ АМ был утвержден 23 июня 1941 года. И к этому времени уже началась постройка самолета на заводе №89. И почти сразу все работы по этой машине были свернуты.
*
Как известно из истории войны с немцами, первый бомбовый удар по Берлину нанесла авиация Балтийского флота в ночь на 8 августа 1941 года, но, в связи с тем, что причиненный врагу ущерб был крайне незначителен, в Москве принимают решение нанести по Берлину мощный удар новейшими бомбардировщиками ТБ-7, способными нести серьезную бомбовую нагрузку. Проведенные расчеты показали, что ТБ-7 с дизелями М-40Ф способен с бомбовой нагрузкой 4000 кг совершить полет до Берлина и, отбомбившись, благополучно вернуться на базу. Дело оставалось за малым: перевооружить бомбардировщики, установив на них более мощные — 12,7-мм, пулеметы. Эта задача была поручена лучшим специалистам по авиавооружению Советского Союза Георгию Можаровскому и Ивану Веневидову [между прочим, у себя на заводе они оба работали… главными конструкторами]. Потом об этом спецзадании Георгий Можаровский рассказывал так: «Мы с Иваном Васильевичем в самом бешеном темпе включились в работу. У нас уже имелся некоторый опыт выполнения срочных заданий. Но если раньше мы все-таки отрывались от своих чертежей и макетов, чтобы поспать несколько часов, то здесь этого не было. Двое суток подряд я не отходил от доски, на которой чертил мелом в натуральную величину необходимые чертежи. На третьи сутки не выдержал и заснул. Пока я выполнял чертежи, Веневидов готовил производство. По моим наброскам сразу строились грубые макеты. Рядом со мной расположились конструкторы, которые тут же вносили необходимые уточнения». И в итоге: «11 августа 1941 года переоборудованные ТБ-7 вылетели на бомбардировку Берлина. Самолеты дошли до цели и сбросили свой смертоносный груз на столицу Третьего рейха». Вот так авиаконструктор из Бердянска оказался причастным к одному из первых – в самом начале войны, авианалетов на Берлин. Немцы, кстати, не поверили, что их бомбили советские летчики. Посчитали, что авианалет осуществили англичане. Ну, а когда в ночь на 28 июня 1944 года советская бомбардировочная авиации совершила воздушный налет на занятый немцами железнодорожный узел Барановичи и находившуюся неподалеку мощную немецкую авиабазу, с первой волной бомбардировщиков на базу зашел американский штурмовик Douglas A-20G [СССР их получал по ленд-лизу]. Оснащенный автоматической комбинированной артиллерийской батарей Можаровского-Веневидова, он не позволил подняться в воздух немецким истребителям из группы прикрытия: расстрелял их на земле. И, согласно сообщению Совинформбюро, в ту ночь в Барановичах были зарегистрированы 23 больших пожара: горело все – и авиабаза, и железнодорожная станция. После этого командующий авиацией дальнего действия СССР маршал авиации Александр Голованов подписав отчет об испытаниях комбинированной артбратареи Можаровского-Веневидова, добавил от себя: «Как новый вид авиационного оружия может быть использована в авиации дальнего действия»
**
Конечно же, авиаконструктор с берегов теплого Азовского моря в своих, увидевших свет в 1973 году, мемуарах вспомнил и о своей малой родине – о Бердянске. Слушаем его рассказ: «Живописно расположился Бердянск на берегу мелководного Азовского моря. Таких городков было много на побережье, но мне казалось, что лучше моего родного Бердянска нет и не может быть. Нигде не найти таких замечательных дынь, арбузов, абрикосов, такого вкусного винограда, нигде так не клюет рыба. Так думали все мы, местные мальчишки, часами сидевшие с удочками на пристани. В порту с утра до позднего вечера бурлила жизнь. Приходили и уходили грузовые пароходы из разных стран. Люди с загорелыми лицами и белозубыми улыбками громко и оживленно разговаривали, сопровождая речь быстрой и резкой жестикуляцией. Время от времени раздавались протяжные гудки пароходов. По узким крутым сходням шли грузчики с тяжеленной ношей на спине. Грузили в основном зерно, которое местные купцы за бесценок скупали у крестьян близлежащих деревень. Мостовая порта была покрыта слоем зерна. По зерну ходили, ездили; растоптанная и раздавленная пшеница превращалась в колючую пыль, которая больно резала глаза. Уцелевшие зерна грузчики сгребали в кучки, растирали большими гранитными камнями и тут же на жаровнях пекли себе лепешки. Вкус этого горячего, хрустящего на зубах теста я отлично помню и сегодня
У меня было три сестры и два брата. Вместе с матерью и отцом мы жили в одноэтажном доме, к которому примыкал открытый летний кинотеатр с загадочным названием «Буфф». В теплое время года мы, дети, могли бесплатно смотреть фильмы через забор и были счастливы этим. Наша многочисленная семья жила скромно. Отец мой — Мирон Владимирович Можаровский, был очень отзывчивым и добрым человеком. Он умер в возрасте тридцати девяти лет от менингита. Мать осталась одна с шестью малолетними детьми. Самому старшему из нас было в то время десять лет, а младшей сестренке — десять месяцев. Все заботы легли на плечи матери. Она стала преподавать музыку в женской гимназии, а каждый из нас добросовестно выполнял свои обязанности по дому».
Кандидат технических наук, инженер-полковник Георгий Можаровский умер в Москве 22 февраля 1975 года.
[Фото из открытых Интернет-источников]
Комментарии:
нет комментариев