В.Комаров и А. Пугачев: Когда политики смеются - на душе становится легче

Брать интервью у комиков всегда приятно, но всегда трудно: никогда не поймешь, когда они шутят, а когда говорят серьезно. А тут еще такая парочка попалась: военнообразный, громогласный Александр Пугачев, капитан некогда гремевшей команды КВН «Харьковские менты», а ныне плодовитый сценарист и актер, и интеллигентный, спокойный Владимир Комаров — «лысый» из «Маски-шоу», ныне сольный комик и блюзмен. Несмотря на разность темпераментов, мнения их в большинстве случаев сходились.

А встретились мы, конечно же, благодаря фестивалю «Студенческие шутки-2008», на котором оба выступают в качестве судей, вот уже несколько лет. В субботу состоится финал фестиваля, так что не упустите возможность приобщиться к юмору и живьем посмотреть на кумиров.

— Юлия Тимофеева: Кому и зачем нужен этот фестиваль?
— Александр Пугачев: У фестиваля трудная история. Он начинался как «Запорожские усмишки» и проходил около десяти лет, до 90-х где-то годов, пока в стране не начался весь этот странный процесс. В 98-м году фестиваль реанимировали в несколько ином проявлении. Рассказывают, было тяжко поначалу. Но сейчас проходит уже десятый фестиваль обновленной серии. Мы с Володей были на нем судьями и в этот раз, и в в прошлом, позапрошлом годах.
— Ю.: Вам платят за это?
— А.: Нет, мы просто живем этим, нам это интересно.
— Ю.: Нужен ли фестиваль и зрителям, а не только тем, кто на нем выступает?
— Владимир Комаров: Мой ответ положителен. Я очень сильно удивляюсь тому, что сегодня в нашей стране есть такие фестивали, и люди, которые этим хотят заниматься. Потому что над нашим обществом властвует сила денег и бизнеса, но никак ни разум и культура. Поэтому фестиваль — это очень правильно и очень хорошо. Это в любом случае проявление творчества: думаю, участники фестиваля думают в первую очередь о том, чтобы реализовать себя, а не о деньгах.
— Ю.: Что-то подобное происходит в других городах Украины?
— В.: Я точно знаю только о «Юморине» в Одессе.
— А.: Фестиваль нужен и зрителям, и участникам, хотя и в разных пропорциях. Понимаете, политическая обстановка в стране в точности отразилась на искусстве, на юморе. И если раньше при каждой школе, каждом дворце пионеров были кружки, художественная самодеятельность — театры, драматургия, СТЭМ, то теперь этого нет ив помине! Все это в одночасье распалось. Остались буквально единицы людей, которые продолжили профессионально этим заниматься. Среди них и члены жюри фестиваля. В самом жанре образовался огромный пробел — за десять лет культурной пустоты выросло поколение людей, воспитанных на совсем других принципах. Посмотрите на улицу — и вы сразу увидите этих людей, родившихся около 80-го года. Поэтому главная задача фестиваля — сохранить это движение как таковое, обеспечить обмен накопленной информацией между разными регионами и странами ближнего зарубежья, между представителями разных жанров. Сейчас ведь жива и эстрадная миниатюра в чистом виде — ее яркими представителями являются Петросян и Степаненко, и КВН — совсем другое искусство, и стиль «Камеди клаба» с юмором ниже пояса, который допустим в ночном клубе, но который выносить на большую сцену я бы не стал.
— Ю.: Но ведь на нашем фестивале то еще «ниже пояса» бывает!
— А.: Бывает, что бывает, а бывает, что и не бывает.
— Ю.: Ага, значит, «Камеди» на большую сцену нельзя, а этих ребят с подобными шутками можно!
— А.: Ну да, наверное, фестиваль больше нужен участникам. Но и зрителям тоже: раз в год они имеют возможность посмотреть и сравнить, как изменяется по временному и географическому фактору юмор.
— Ю.: То есть можно считать фестиваль котлом, в котором варится все подряд, а потом из него выходят отдельные таланты и звезды?
— В.: Да. Ситуация с юмором сложна, потому что он основывается на устоявшихся канонах. Юмор десятилетней давности основывался на устоях общества соцреализма. Все это сломалось, и до сих пор не устаканилось. Поэтому очень сложно заниматься юмором — можно только смеяться над общечеловеческими ценностями.
— А.: Яркий пример этого: кто-то из нас заметил, что было на фестивале несколько шуток по поводу взятия кредитов. Мы десять лет назад и подумать не могли, что это будет темой для юмора. И еще такой сложный момент: СТЭМ и даже театр не предусматривает оценки баллами. В одном номере смешно, в другом — грустно, и как их сравнивать? Думаю, здесь больше важны не заработанные участниками баллы, а та характеристика, которую дают члены жюри, тот анализ выступления, который они проводят.
— Ю.: А что светит ребятам, отличившимся на фесте?
— А.: За последний год три коллектива-номинанта с нашей с Виктором Андриенко подачи участвовали в телепроекте «Бойцовский клуб» под эгидой «95-го квартала». Девчонки из «Халвы» с подачи Андриенко участвовали в «Последнем комике». «Ураган» из Львова участвовали и там, и там, и сейчас участвует в «Ночном квартале».
— Ю.: Мне кажется, «Последний комик» — провальный проект, ведь он не открыл полноценных звезд.
— А.: Какая разница? Люди смогли попробовать себя, им дали шанс, людей заметила многомиллионная аудитория! И сейчас нами с Виктором Андриенко будет сниматься скетч-шоу с участием и «Халвы», и коллектива «Толстый и тонкий» — с той же целью: дать ребятам, которые занимались этим на местечковом уровне, прыгнуть дальше, выше, лучше. Такие проекты хороши даже тем, что люди на практике поймут: пока очень много недоработок. Вы думаете, те, кто вбухали в этот проект кучу денег, не понимали, что не будет конкретного результата?! Прекрасно понимали, но людям надо было дать шанс.
— Ю.: Но не лучше ли сначала научиться, а потом лезть на большую сцену?
— А.: Где учиться? Ну, сходили они в клуб, там сказали — классно! Что дальше?
— В.: Все это зыбко и неконкретно. По-настоящему научить этому вряд ли кто-то может. Нет у нас таких институтов. Можно поступить в театральный или институт культуры, но там дадут основы театрального искусства, но никто не сможет сделать из человека комика. Это призвание, предназначение, оно либо дано свыше, либо не дано вообще. У меня вообще нет никакого образования, тем не менее, у меня все получается, хотя я до сих пор не понимаю, как.
— Ю.: Но вы чувствуете, что даете что-то важное обществу?
— В.: Да. Если один человек заставляет другого смеяться — это уже хорошо. Человек смеется — значит он оздоравливается. Когда политики начинают смеяться — мне становится легче на душе, но заставить их сделать это практически невозможно. Юмор может быть разным. Смеяться можно над всем, чем угодно — выше это пояса, или ниже, лишь бы не пошло.
— Ю.: Но что такое «пошло»? Ведь «Маски-шоу» максимально близки к тому, что мы называем «тупым американским юмором», и тем не менее, оно всегда нравилось в том числе образованным, высококультурным людям.
— В.: Это примитивный юмор, но и довольно интеллектуальный в то же время, как-то они переплелись здесь. Уже через неделю гастролей в Гамбурге в нашей рекламе писали о нас как о представителях интеллектуального юмора.
— А.: Наверное, театральное искусство — единственное дело, в котором нельзя учиться на чужих ошибках. Только делая свою работу, можно добиться какого-то результата, только на своем опыте, только по-своему. Вот «95-й квартал» в своем жанре, своей сфере работают классно, и уже никто не влезет в их конкуренты — каналу просто никто больше не нужен, потому что уже есть они.
— Ю.: Хорошо ли зарабатывают на юморе? Читала, Владимир, что у вас — шикарная 120-метровая квартира в Одессе.
— В.: Нет, у меня маленькая двухкомнатная. Знаете, говоря о юморе, мы должны понимать, что сюда идут в первую очередь не за деньгами. Тут первичен вопрос самореализации, все ради этого. Ты можешь добиться бешеной славы, но если ты к этому моменту не самореализовался, тебе придется двигаться дальше. И тут возникает огромный камень преткновения, если то, что у тебя до этого хорошо получалось, не соответствует твоим глубинным целям. Я в шоке от ситуации Верки Сердючки. Сделать то, что Андрей давно хочет, что-то другое, серьезное, практически нельзя, это очень сложно сломать! И куда же двигаться дальше? Ребята, которые сегодня начинают, пока не представляют, куда их все это приведет. Я считаю, что в комедии, в юморе, каждый должен самореализовываться единолично, а это очень тяжело.
— Ю.: Именно для этого вы ушли из «Масок»?
— В.: Да. Как комик я не реализован до сих пор. Сам я ничего не делал, просто легко использовал то, что мне дал Боженька.
— Ю.: Талант принадлежит народу? Можно ли зарыть его в себе?
— В.: Писатель — это тот, кто не может не писать. И актер — это тот, кто не может не играть. Если не удается, это ведет к трагедиям, к алкоголизму и прочему.
— Ю.: Что же получается? Стоянов в интервью все время говорил о потребности реализовать себя как серьезный драмактер, Данилко хочет уйти в серьезное. Вы стали петь блюз…
— В.: Это то, чего просит душа. Может, это получится, может, нет. Я особо сильно не напрягаюсь, это должно произойти непроизвольно. В процессе жизни встает вопрос: а что в жизни сделал ты сам? И здесь дорога — либо вверх, либо вниз.
— Ю.: И это зависит уже не от таланта…
— В.: Больше от характера, от организации человека, уровня его интеллекта. К сожалению, большинство актеров — очень слабые люди, им нужна поддержка, опора в виде семьи, например.
— Ю.: То есть вы порой ощущаете талант как тяжелую ношу?
— В.: Да, что-то подобное. Особенно сейчас, когда это никому не нужно. Сейчас ведь театра как такового практически нет.
— Ю.: Я заметила, что в последних интервью вы все больше говорите о жене, о доме, о детях, чем о работе.
— В.: Популярность и слава — это то, что я уже знал, это уже неинтересно. Семейное благополучие для меня более свежее ощущение. А в творчестве мне гораздо интереснее в маленьком клубе играть для десяти человек то, что и я хочу, и им нравится, чем выступать на стадионе. Художник должен находиться в цельном состоянии — во всем, и в жизни, и в работе. Если шарик где-то не круглый — это страшно.
— Ю.: Как считаете, существует ли украинский юмор со своими особыми чертами?
— В.: Я только сейчас начинаю узнавать украинскую культуру, ведь я рос в соцреализме. Юмор? Ну, Остап Вишня, «За двумя зайцями»… Но сказать об украинском юморе как-то четко… Для этого я не вижу, чтоб он был четко сформирован, как и русский.
— Ю.: Но английский же есть!
— В.: Там с культурой все в порядке, с историей и традициями.
— А.: Задам таке питання: ви можете зараз розповісти хоча б один анекдот українською мовою?
— Ю.: Щось не пригадую…
— А.: Ось. Тобто гумор повинен підживлятись и виявлятись в народній творчості. Але скільки ми одне з одним жартуємо українською? Анекдоти про москалів українською доходять до нас в невеликій кількості с заходу — тут вони не з'являються. Москальскі відносини тут не популярні, а на інші теми ми шуткуємо російською. Звідсіля ми бачимо, що українська культура, як і український гумор знаходиться десь на дальній леваді. Розкрою вам таємницю: ось зараз приїхав Ігор Письменний, йдуть перемови, і вже найближчого місяця почнуться з’йомки скетч-шоу, 30 серій якого вже готові, саме українською мовою. Ми спробуємо це робити, ми хочемо дати широкий загал українським жартам. Хоча я як автор зіткнувся з тим, що прийшлося перезапустити свій мозок. Я прекрасно знаю українську, але думаю я зараз російською.
— Ю.: О, это же отличный способ популяризации украинского языка! Гораздо лучше, чем многое из того, что предпринимают для этого государственные власти.
— А.: Конечно, это надо делать разумно, а не таким способом, как это делается у нас в стране! Вы дайте достойный продукт на украинском, это будет гораздо эффективнее! Жесткое навязывание, которое сейчас происходит, в некоторых регионах работает отторгающим фактором. Сейчас мы, одессит и харьковчанин, разговаривая в Запорожье, понимаем, о чем мы говорим. А где-нибудь в Виннице — нет. А в Киеве пытаются делать вид, что не понимают, там даже не хотят знать, о чем мы говорим.
— Ю.: Вы выполняете менеджерскую работу по поиску инвестиций, спонсоров?
— А.: Ну конечно! И сценарий пишу, и спонсоров ищу, и администрирую. Каждый человек, работающий в юморе, стал сегодня многостаночником. Перед вами сидит Володя, который сейчас занимается своим сайтом, порталом, рекламой, помимо творчества….
— В.: … налогами!..
— А.: … продюссированием… Да всем!
— Ю.: Какова сейчас, по-вашему, главная задача нашего общества?
— В.: Воспитывать культуру. И самые важные люди в этом — работники искусства, журналисты и педагоги. Нужно воспитывать новое поколение с правильными мозгами, иначе ничего не будет. А это сейчас очень сложно делать: у детей нет выбора, у них есть только то, что показывают по телевизору.
— А.: И из-за того самого потерянного поколения, которое сейчас должно воспитывать своих детей, а у них у самих нет никаких ориентиров, и из-за этого потеряна нормальная взаимосвязь поколений.
— В.: Знаете, я очень много знаю, очень много умею. И с удовольствием бы это кому-нибудь отдавал. У меня есть такая потребность. Но это же нужно идти куда-то в администрацию, выпрашивать помещение. Даже открыть какую-то школу — очень непросто. Я не вижу выхода.
— Ю.: Но вы пробовали это делать или только рассуждаете теоретически?
— В.: Ну, я много раз возвращался к этому мыслями.
— Ю.: Может, стоит все-таки попробовать?
— В.: Хм… Договорились.
— Ю.: Хорошо, кроме воспитания, что конкретно надо делать?
— В.: Убрать Президента.
— А.: По крайней мере, этого.
— В.: Попросить занять его место какого-нибудь интеллектуального человека, который понимает, что в стране происходит, может быть, даже немного диктатора.
— А.: Можно Путина позвать, он сейчас свободен. Или встать на колени и попросить вернуться Леонида Данилыча, потому что выхода другого нет.
— Ю.: Александр, юношей вы же собирались стать милиционером. Удивительный контраст с профессией юмориста!
— А.: Когда я учился в институте, я уже был милиционером! В 89-м году я попал служить в загранвойска в Закавказье. В 91-м вернулся — а страны нет. Чего делать? Ну, есть у меня техникумовское образование по электрификации сельского хозяйства, так сельского хозяйства ж нет! А что я умею? Только догонять, скручивать и стрелять. Иду на шинный завод в Белой Церкви в охрану. Поработал год, смотрю — и завода уже нет. А поеду-ка я в Москву, — решил я, — в Российскую лигу профессионального бокса, это я еще умею. Ну, год побыл там: дал по морде, мне дали по морде, а Украина-то вон уже где! Надо возвращаться. Приезжаю на остров Украина, и хороший друг советует мне учиться. Есть три вуза в Украине: Киевский юридический, в который можно поступить, если у тебя есть связи. У тебя связи есть? — говорит друг. Нет, — отвечаю. Есть Харьковский юридический, в который можно поступить, если у тебя есть деньги. Деньги есть? — говорит. Нет, — отвечаю. Ну, остался открывшийся в том году Харьковский институт внутренних дел. Сдал все экзамены, сразу стал старшиной милиции, и начал учиться. Попал в студенческий СТЭМ. А потом в 96-м году поехали на фестиваль КВН в Сочи с сухим пайком: четырьмя ящикам солдатской перловки с мясом и ящиком тушенки. Жили, помню, в камере для задержанных Сочинской комендатуры, потому что денег на гостиницу не было. И попали в высшую лигу.
— Ю.: И вы постоянно возвращаетесь в творчестве к милицейской теме: сериалы «УВД», «Милицейская академия» и прочее…
— А.: А вот это именно то, о чем говорил Володя, когда вспоминал Данилко! Вот он загнан в эти рамки и ничего не может с этим сделать. Я изначально был загнан в милицейские рамки. И когда я сейчас я приношу сценарии, мне говорят: Саня, мы знаем, что ты это классно сделаешь, но вне милицейского образа воспринять тебя уже не можем. И, кстати, с новым проектом — скетч-шоу, о котором я говорил, — вышло так же. Андриенко прочел и говорит: а где ты здесь? Да вот — показываю ему на одну роль. Нет, говорит Андриенко, будешь гаишником.
— Ю.: А я думала, у вас благородная задача, как у создателей «Улиц разбитых фонарей», показать, что милиционеры и гаишники — вовсе не сволочи, а нормальные люди.
— А.: А я всегда это показывал во всех образах.
— Ю.: А это правда?
— А.: В большей части да...

Удовольствие от беседы получала Юлия Тимофеева

Фестиваль «Студенческие шутки-2008» проходит под патронатом Блока Юлии Тимошенко, генеральным партнером фестиваля выступает ЗАО «Запорожский автомобилестроительный завод». Фестиваль традиционно проводится Запорожским национальным техническим университетом и профкомом этого вуза, Управлением по делам молодежи и спорта Запорожской ОГА, Комитетом по делам семьи и молодежи Запорожского горсовета. Спонсоры – торговая марка «Молис», ночной клуб «2000», кафе-бар «Политбюро», рекламная компания «Мир сувениров», торговая марка «Мирнинская», товарищеское общество «Айс-Запорожье».

17.03.08

Редакция не несет ответственности за содержание материалов. Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции