Сепаратизм в классическом понимании означает лишь стремление к отделению, необязательно связанное с войной или терактами. Так, в Европе наберется по меньшей мере полсотни регионов, в которых заходит речь об автономии, независимости или присоединении к другому государству. Но до пролитой крови доходят очень немногие. Зато есть примеры курьезные: в 2012-м власти маленького греческого острова Икария заявили о возможном присоединении к... Австрии. А есть примеры парадоксальные: так, если бы сепаратистские устремления боснийцев были успешными, мы бы получили 2–3-миллионное исламское государство в центре Европы...

Точки напряжения

 

«Парада референдумов» в самой Испании после событий в Каталонии (что было бы на первый взгляд естественным продолжением) не будет. Не настолько сильны в других регионах противоречия с Мадридом. Хотя Страна Басков может быть следующей на очереди в недалеком будущем.

Важный нюанс: баски и каталонцы живут по обе стороны испанско-французской границы, а значит сепаратистская активность может перекинуться и на юг Франции. В самой Франции, как и у ее южной соседки, есть несколько крупных областей, обладающих потенциалом не так к отделению, как к автономии. Исторически такими считаются некогда немецкие Эльзас и Лотарингия (со Страсбургом, где заседает Европарламент), однако гораздо сильнее центробежные тенденции в Бретани или на Корсике.

 

Одно из немногих государств, которые сепаратизм может полностью стереть с карты – Бельгия. Она разделена почти поровну на Фландрию, говорящую на нидерландском (голландском) языке, и франкоязычную Валлонию. При этом «внутри» Фландрии находится столица страны и Евросоюза Брюссель – франкоговорящий. Сепаратистские настроения в обеих частях страны сильны, но особенно – в более экономически развитой Фландрии. Любые политические и экономические проблемы тут же умножаются на национальные и языковые противоречия. Несколько лет назад во время затяжного правительственного кризиса Бельгия была действительно очень близка к расколу. Варианты дальнейшего развития событий очевидны: от существования двух независимых государств до их присоединения к Нидерландам и Франции.

 

Еще один «перспективный» сепаратистский проект – итальянская партия «Лига севера», отстаивающая автономию северных регионов страны, более экономически и промышленно развитых. «Только бизнес», никакого языкового или национального подтекста, почти никакого исторического. Политсила заигрывает и с темой независимости севера, но эта идея большой поддержки не имеет. Да и сама «Лига» – лишь середнячок итальянской политики.

Отдельная строка в «северном» итальянском сепаратизме – Южный Тироль, регион на границе с Австрией, более обеспеченный и говорящий преимущественно на немецком. Экономические проблемы Италии и возможный «парад суверенитетов» могут подвигнуть тирольцев на поиск нового формата существования.

 

Под желто-синим флагом

 

У наших западных соседей есть регионы, потенциально могущие стать сепаратистскими. Например, на северо-западе Румынии компактно проживают венгры – и на эту территорию националисты Венгрии имеют притязания. Аналогично – по всей Восточной Европе.

Но есть в этом регионе и несколько народностей без государственности, которые теоретически могут стать двигателями изменения государственных или административных границ.

 

Силезия – территория, преимущественно расположенная в современной Польше, населенная силезцами, которых насчитывается до одного миллиона. Силезцы добиваются признания себя народом, а своего языка – отдельным языком, а не диалектом польского или чешского. А также используют милый украинскому глазу желто-синий флаг. Перспективы отделения или автономизации силезцев – минимальные, хотя бы по причине их немногочисленности и разрозненности. Другое дело, что Силезия также населена немцами. И это добавляет «изюминку» в возможный сепаратизм силезцев. Тем более, за относительно недавнюю историю Силезия успела побывать под властью и немцев, и поляков, и чехов.

 

В Чехии – аналогичная ситуация с моравами, составляющими от 400 до 1400 тысяч человек и «не совсем» признанными отдельным народом.

Впрочем, реально массовых и влиятельных сепаратистских движений в Европе на самом деле не так уж и много. Воинствующих – вообще единицы. Несмотря на высокопарные лозунги многими сепаратистскими движениями управляет меркантилизм, нежелание делиться своими доходами. На поверку именно такие движения оказываются наиболее устойчивыми. Вместе с тем их идеи являются и предохранителем от радикализма: им нужна независимость или автономия, но с сохранением в целости промышленности или туристического бизнеса или свободной торговли с Европой и т.д. Поэтому не стоит ждать, что каталонцы поднимут вооруженное восстание и превратят Барселону в руины из-за «гуманитарных вопросов».

 

P.S. О наиболее проблемном сепаратистском регионе на Ближнем Востоке, населенном курдами, читайте в нашей публикации в одном из следующих номеров.

 

Игорь ОВДИЕНКО